Неприличная страсть - [2]

— Вы — Уилсон М. Э. Дж.? — задала она вопрос, с удовлетворением отмечая его невозмутимый вид.

— Уилсон Майкл Эдвард Джон, — ответил он, и в глазах его промелькнула едва заметная улыбка взаимной симпатии.

— Вас можно звать Майкл?

— Майкл или Майк, все равно.

«Он владеет собой, — думала она, — или, по крайней мере, производит такое впечатление. Во всяком случае, никаких признаков неуверенности в себе, это очевидно. Боже милостивый, сделай так, чтобы остальные восприняли его так же спокойно!»

— Откуда же вы взялись? — полюбопытствовала она.

— О, из дальних стран! — уклончиво ответил он.

— Ох, сержант, перестаньте! Война закончилась. Уже нет никакой необходимости соблюдать военную тайну. Вы с Борнео, я полагаю, но откуда именно? С Брунея, Баликпапана, Таркана?

— С Баликпапана.

— Вы очень вовремя появились, сержант, — дружелюбно заметила она и направилась по короткому коридору, в конце которого виднелась дверь в палату. — Ужин вот-вот будет готов, а каи здесь совсем неплохое.

Корпус, в котором размещалось отделение «Икс», наспех собрали из остатков, и, поскольку о нем вспомнили в самый последний момент, ему было отведено место на дальней границе территории, принадлежащей госпиталю. Он с самого начала не предназначался для больных, которые нуждались в сложном медицинском уходе. Отделение было рассчитано на десять мест, но в случае крайней необходимости могло вместить и двенадцать — четырнадцать, не считая веранды, где тоже можно было поставить немало коек. Сам корпус представлял собой деревянный дом прямоугольной формы, срубленный из неотесанных бревен, выкрашенных в светло-коричневый цвет, носивший у пациентов название «детской неожиданности». На пол были постелены толстые доски твердых пород древесины. Окна, а точнее широкие щели, были не застеклены — к ним просто привесили деревянные ставни, защищавшие от непогоды. В качестве крыши сверху были набросаны большие пальмовые листья.

В палате сейчас стояли только пять коек, причем четыре были расположены вдоль одной стены так, как это обычно принято в больничных палатах, пятая же странным образом казалась некстати, поскольку стояла особняком вдоль противоположной стены, а не под прямым углом, как предписывалось больничной инструкцией.

Это были обычные низкие койки, унылые в своей одинаковости. Все были тщательно застелены, но пи на одной Майкл не заметил одеяла или хотя бы покрывала — в этом влажном климате они были бесполезны, — только две простыни из небеленого миткаля, давно, впрочем, побелевшего от постоянных стирок, как белеют старые кости от непогоды. Над изголовьем каждой кровати на высоте шести футов было вбито кольцо наподобие баскетбольного обруча, и к нему прикреплялось несколько ярдов противомоскитной сетки. Складки у всех были сдрапированы и свисали столь элегантно, что даже Джек Фэт в свои лучшие времена не погнушался бы ими. Между кроватями стояли старые жестяные тумбочки.

— Бросайте свой мешок вон на ту кровать, — сказала сестра Лэнгтри, указывая на крайнюю в ряду койку, стоявшую у дальней стены, прямо под закрытым ставнями оконным проемом. Такой же проем находился и за изголовьем. Лучше не придумаешь места, чтобы схватить простуду, лежа на сквозняке. — Вещи разложите потом, — добавила она. — В отделении сейчас пять пациентов, И мне хотелось бы, чтобы вы познакомились с ними до ужина.

Майкл положил шляпу на подушку, высыпал содержимое вещмешка прямо на кровать, после чего обернулся к ней. Часть комнаты за его кроватью была отгорожена несколькими ширмами, и создавалось впечатление, будто с той стороны лежал при смерти какой-то таинственный больной. Но сестра Лэнгтри, невозмутимо поманив его за собой, проскользнула между двумя ширмами с легкостью, выдававшей ежедневные упражнения. Оказалось, что никто не умирал и никакой тайны нет вообще. Ширмы отгораживали длинный узкий обеденный стол, по обеим сторонам которого вытянулись скамейка, а у торца стояло весьма удобное на вид кресло.

По другую сторону стола виднелась дверь на веранду, которая, словно кокетливое кружево, обрамляла одну из стен корпуса. Длина ее составляла тридцать шесть футов, ширина — двенадцать. Сразу же под крышей были прикреплены бамбуковые шторы, которые во время ливня опускали вниз, но сейчас они были закатаны до самого карниза. Роль перил исполнял простой забор, составленный из столбиков с перекладиной, чуть-чуть не доходивший до пояса. На пол были постланы такие же доски, что и в самой палате, и когда Майкл вступил на них подкованными ботинками, они с глухим рокотом прогнулись. Вдоль стены, примыкавшей к палате, стояли, одна к другой, четыре койки, а вся остальная веранда была уставлена креслами самых разнообразных конструкций. Неподалеку от двери располагался стол — почти точная копия обеденного, только подлиннее. По обеим сторонам его также располагались скамейки. Стол окружали множество кресел, так что создавалось впечатление, что эта часть веранды была излюбленным местом всех обитателей отделения. Стена, отгораживающая веранду от палаты, сплошь состояла из оконных проемов, деревянные ставни которых были полностью открыты, чтобы даже малейший ветерок мог проникнуть внутрь, потому что, хотя веранда и была скрыта от муссона самим бараком, тем не менее случалось, что с ее стороны задувал вдруг юго-восточный пассат.