Неприкосновенное сердце - [65]

— Ты посадил меня сюда, — откашлялся он, когда я оттолкнул его. — И знал, что я долго не просижу тут.

— Да, ты тут, потому что я могу это сделать.

— Считаешь себя крутым?

— Да. А ты никто. Ты столько лет прикрывался ею, подставляя ее под прицел.

Я еще раз взглянул на камеру и достал из ботинка охотничий нож.

— Что ты делаешь, черт возьми? — закричал этот кретин. — Все узнают!

— Об этом я уже позаботился, — ответил я тихо.

Я ударил его ножом в живот, и Алекс снова закричал, отскакивая. Он пытался убежать, но мне было плевать, что у нас явно неравные силы. Мне нужно было его припугнуть, чтобы он не добрался к Донне и малышке.

— Что у вас есть общего? — спрашивал я, смотря на него. — Почему Донна защищает тебя?

— Она любит меня, — испустил Алекс смешок. — У нас есть общий ребенок, правда, я не знаю, жив ли он.

Я снова пересек комнату и провел ножом от его ключицы к ребрам, смотря как кровь стекает по коже. Я уже более, чем достаточно повредил его, но у меня перед глазами была красная пелена, и я хотел его покалечить. Схватив Алекса за одежду, я ударил его кулаком по лицу, явно сломав нос.

— Это тебе за боль, причиненную Донне, — прорычал я. — Ты будешь страдать, пока я не закончу. Тебе никогда не следовало прикасаться к ней, — бил я его каждый раз, чувствуя, что мне становится легче. — За каждую секунду ее страха ты получишь то же самое, а потом сдохнешь.

Затем я вышел из камеры и качнул головой охраннику, что закончил. Я знал, что будет дальше, и пусть я был больным на всю голову, но я наслаждался болью этого кретина.

Я соскучился по нашим разговорам с ней и по ее запаху. По тому, как она засыпала у меня на груди и каждое утро просыпалась, повернувшись спиной ко мне. Она занималась со мной сексом и разговаривала, потому что хотела. Хотела именно меня, а не что-то от меня. Донна изранена, но она всегда боролась. Это была ее дальняя дорога за всей этой красивой упаковкой. Знал ли я когда-нибудь подобную женщину? Нет. И я понял, что, несмотря на все, я не готов отпустить лучшее, что я когда-либо встречал. Но в то же время я помнил, как она освободилась из моей хватки. Как она смотрела на меня. Я так хотел прикоснуться к ней. Дерьмо. Я не мог побороть это. Я готов был пойти на что угодно, чтобы она вернулась ко мне.

Я прошел по коридору и вышел на улицу. Холодный воздух ударил мне в лицо, и я двинулся дальше. Завернув за угол, я ударил кулаком по кирпичной стене сначала один, второй, а затем и третий раз. Я хотел, чтобы эта боль заглушила ту, что я чувствовал внутри. Я был потерянным и уязвимым. Я не мог уйти. Никогда не мог ее оставить, даже когда узнал, что все, что она говорила, было ложью. Реальность беспощадна. Я испытывал ярость от того, что пытался вытащить ее оттуда, откуда нет выхода. И самое отвратительное было то, что даже сейчас я хотел Донну. Хотел ее больше всего на свете.

Но я не был Брайаном, как и Донна не была Эмили. Эмили любила моего друга и сражалась за него и его чувства больше, чем способна обычная женщина. Донна никогда бы не сражалась за меня.

Я приехал в свое казино и, как только решил закрыться в кабинете, услышал, как меня окликнули. Я повернулся и увидел девушку.

— Мелони, — сказал я сухо. — Что ты тут делаешь?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Давай через несколько дней, мне нужно кое-что забрать, а потом домой.

— Адам, пожалуйста.

— Черт с ним, поехали.

Я взял служебную машину и открыл ей дверцу, наблюдая замешательство и озадаченность на ее лице.

— Что случилось? — спросил я.

— Я рассталась со своим парнем, и теперь мне негде жить.

— Ты хочешь, чтобы я освободил тебе комнату? — спросил я с сарказмом.

— Я была бы не против, — усмехнулась девушка. — Я теперь свободна.

— А я нет.

— Адам, ты всегда свободен, я же тебя знаю.

Нет. Я понял, что она совсем меня не знала. Мелони совсем не понимала меня, и я задумался, как мог быть с ней столько времени. Она пахла духами. Слишком резкими, в отличии от Донны, ведь женщина, которую я любил, пахла, как чертов рай. В ней было сочетание запаха яблок и корицы. Донна была такой совершенной, что это причиняло боль. Я закрыл глаза и сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться.

— Ну так что? — снова спросила она, когда мы вошли в мой пентхаус.

— Я дам возможность тебе пожить в другой квартире. Отдельно от меня. У тебя будет неделя, чтобы повзрослеть. Сделай себе выпить, — сказал я, уходя. — Я в душ.

У Мелони был пирсинг в пупке и татуировка под тазовой костью. Раньше мне казалось это сексуальным, но сегодня все, о чем я мог думать — это то, что у Донны безупречное тело. Периодически с Мел мы раньше спали, удовлетворяя потребности друг друга. А потом она сказала, что влюбилась в меня, и я решил все порвать. У меня было много таких женщин, чем я точно не горжусь теперь, но встретив Донну, все изменилось. И это что-то — я сам.

Я ненавидел то, что был таким слабым. Когда прислонился к холодному кафелю, представлял, как целую Донну, раздвигаю ее ноги, вторгаюсь в нее, и ее киска становится скользкой от моих прикосновений. Моя другая рука ласкает ее попку, и Донна бы вскрикнула, когда я дразнил бы пальцами ее клитор. Твою мать.