Неприкосновенное сердце - [58]

Я лежала на подушке, не двигаясь, и улыбалась. Адам поцеловал меня в щеку и ослабил свою хватку на моих бедрах. Нежная улыбка тронула его губы, и он обернул руки вокруг моей талии, приникая к губам.

— Ты боишься? — спросил Адам.

— Я боюсь ошибиться.

— Ты не ошибешься, Донна, — откинул он волосы с моего лица. — Ты эмоциональная. Ты чаще обороняешься, чем улыбаешься, бурно реагируя на все на свете. Но ты чувственная, и такая красивая, Донна, — запечатлел он один поцелуй на моих губах, а затем второй и третий. — Ты берешь ответственность за все свои действия, но у этого есть побочный эффект — твое душевное спокойствие.

— А ты? — не отводила я взгляд от него. — А как насчет твоего душевного спокойствия?

— Это все, что я умею, Донна. Я всегда сражался, и это то, что мне нравится.

«Большинство людей в мире хотят менять что и кого угодно, только не себя». Роберт Кийосаки.

Адам настоял на знакомстве с его семьей, и я сдалась. Он ведь так потрясающе умел уговаривать. Да и кроме того, мне нравилось, что я могла заставить его улыбаться. В какой-то момент мне даже показалось, что я чувствую эмоциональную зависимость по отношению к Адаму. Его советы и мнения становились для меня сверхважными, а присутствие — значимым.

Их дом — это поместье огромных размеров. Семья Майколсон была вежливой и внимательной. Они не упоминали и не задавали вопросов о моей семье, отчего я определенно чувствовала облегчение. Адам все время смотрел на меня, словно пытался принять какое-то важное решение.

— Здесь так красиво, — прошептала я, все еще пребывая в восторге и замешательстве.

— Да, здесь красиво, если тебе нравится жить в музее, милая.

— Назовешь меня так перед своей семьей, и я вырву твой позвоночник и натяну тебе его на пятку, понял?

— Понял, милая, — поцеловал он меня в щеку, обнимая за талию.

— Засранец, — покачала я головой, но все равно улыбнулась.

Семья была большой и шумной, в хорошем значении этого слова, а также любящей и искренне счастливой. Сначала я увидела светловолосую и удивительно красивую женщину — мать Адама. У него были ее глаза — голубые. Они были, как волны океана, и такого светлого цвета я никогда не встречала ранее.

— Здравствуй, милая. Наконец-то я познакомлюсь с той, кто может держать моего сына в руках, — встретила нас на пороге женщина с улыбкой на лице. — Заходите скорее.

— Это моя мама, — прошептал он, беря меня за руку и ведя в дом.

Женщина обняла Адама, и он нежно поцеловал ее в лоб. Затем она обратила свой взор ко мне, и так же крепко сжала в объятьях.

— Мама, это Донна, — поцеловал Адам меня в щеку. — А это моя мама — Изабель.

— Очень приятно, миссис Майколсон, — улыбнулась я.

— Милая, зови меня Изабель. Я рада с тобой познакомиться.

Адам помог снять пальто и направился в гардеробную. Дом сверкал чистотой и жил общей жизнью вместе с его обитателями.

— Изабель! — услышала я мужской голос.

— Момент! — крикнула она в ответ. — Господи Иисусе, мне нужно забрать у Ника карандаши, иначе весь дом скоро будет в его художествах, — после чего она убежала на второй этаж.

Адам вернулся с гардеробной, все еще улыбаясь, и взял меня за руку, когда мы направились в гостиную.

— Располагайся. Выпьешь?

— Нет, — покачала я головой. — Сколько у тебя братьев?

— У меня три сестры и один брат. Семейство довольно заполошное, надеюсь, ты привыкнешь.

Когда Адам говорил о семье, его глаза сверкали теплом и любовью. Я ничего не ответила и принялась рассматривать фотографии. На одной Адам с братом и сестрами на лошадях. Я сразу вспомнила Стейси. Эта девушка любит лошадей. Они всегда свободны, даже когда это не так в буквальном смысле. Все дети были удивительно красивы. Адам на большинстве фотографиях совсем еще мальчишка, но все же его взгляд всегда сочился уверенностью.

— Я был просто богом лошадей. Ни разу не падал, — сказал он самодовольно.

— Не верь ему, милая. Лично я перестала верить ему с тех пор, как он научился говорить, — сказала Изабель, спускаясь по лестнице.

— Знаете, почему-то я совсем не удивлена, — усмехнулась я в ответ.

— Быстро вниз! — строго сказал мужской голос после того, как что-то упало наверху.

Спустя несколько секунд я увидела владельца этого баритона. Это был такой же высокий и широкоплечий мужчина, как и Адам, только у него были темные, как смола, волосы и четко вырезанные скулы. За ним же сбежали дети — девочка и мальчик лет семи.

— Привет, я Ребекка, — сказала малышка, пожимая мне руку.

— А я Ник, — добавил мальчик, целуя костяшки моих пальцев.

— Ты такой джентльмен, Ник.

— Этот самый творческий, — сказал отец Адама. — Я Ричард.

— Очень приятно, мистер Майколсон. Я Донна.

— Взаимно, Донна. Здравствуй сын, — пожал он руку Адаму. — Где остальные дети, милая? — спросил Ричард, целуя Изабель в висок.

— Вайлет и Джорджина поехали за десертом.

— Вай и Джо двойняшки, — объяснил мне Адам. — Им по девятнадцать.

— Ты не очень близок с отцом? — спросила я тихо.

— Мы очень близки, — не отводил он взгляд от меня. — Когда-нибудь я расскажу тебе.

Изабель приготовила фаршированную курицу, картошку в мундирах и испекла свой хлеб. Все было так просто и по-домашнему. Когда сестры Адама вошли в комнату, то направились прямо к нам. Это были высокие и стройные девушки. Обе очень красивые, словно сходили с обложек глянцевого журнала. Разве что отличались цветом волос и глазами. У Вайлет были роскошные черные волосы и голубые глаза. Эти глаза могли кого угодно заставить спуститься в ад ради развлечения. В то время как у Джорджины были русые волосы и серые глаза. Они тоже были особенными. Я никогда не считала серый цвет красивым, пока не увидела глаза этой девушки. Этим детям передались удивительные гены.