Неправое дело - [32]

– Если хотите знать, – ответил Шевалье, устраиваясь на диван, – он никогда никого не кусал и пальцы тоже не отгрызал.

– Неужели никогда не кусался?

– Раз или два, когда был молодой, и то потому, что его раздразнили, – уточнил Шевалье.

– Ну конечно, – согласился Луи.

– Сигарету?

– Да, спасибо.

Некоторое время оба молчали. Луи отметил, что враждебности между ними не возникло. Скорее что-то вроде взаимной договоренности, покорности судьбе, терпимости. Общаться с мэром было приятно, он действовал успокоительно, сказал бы Вандузлер-младший. Шевалье был не из тех, кто делает первый шаг.

– Я наведался в жандармерию Фуэнана, – начал Луи. – Мари Лакаста погибла, раскроив череп о камни.

– Да, мы об этом уже говорили.

– И все-таки у нее не хватает последней фаланги большого пальца левой ступни.

Шевалье не вздрогнул, постучал по сигарете и на этот раз чертыхнулся вслух.

– Быть не может… – пробормотал он, – в рапорте этого нет. Что за выдумки?

– Сожалею, Шевалье, но в рапорте это есть. Не в том, который вы мне показали, а в другом, который за ним последовал. Медэксперт составил его в понедельник, и его копию выслали вам во вторник с пометкой «лично». Да, я не уполномочен вести расследование, но почему вы мне ничего не сказали?

– Да потому что я не получал этого рапорта! Минутку, дайте подумать… Наверно, он пришел в среду или четверг. В среду я был на похоронах Мари Лакасты, потом уехал в Париж. Потом сплошные заседания в сенате до субботы. Я вернулся в воскресенье, а сегодня утром в мэрии…

– Вы не распечатывали недельную почту? Когда я пришел к вам, было почти двенадцать.

Мэр развел руками, потом выкрутил пальцы.

– Но я пришел только в одиннадцать! У меня не было времени смотреть почту, и я не ждал ничего срочного. Бухту Панфуль чуть не затопило, и я занялся этим, пока жители не завалили меня жалобами. Эта бухта – настоящий капкан, нельзя было позволять рыть в том месте. Но ради всего святого, не станете же вы в этом копаться!

– Не волнуйтесь, у меня много других дел, помимо затопленных бухт. Но мне казалось, что ваш рабочий день начинается в девять.

– Мой рабочий день начинается с аперитива в кафе, и всем это известно. Вы думаете, что я видел рапорт и ничего вам не сказал? Так вот, Кельвелер, это не так! В десять я спал, нравится вам это или нет. Я не люблю рано вставать, – добавил мэр, сдвинув брови.

Луи наклонился и тронул его за руку:

– Я тоже спал.

Мэр достал две рюмки и налил коньяку. То, что Луи тоже оказался соней, возвысило его в глазах Шевалье.

– Мало того, – прибавил Луи, – я еще и днем сплю. В министерстве я запирал дверь, ложился на пол, а под голову клал толстый том уголовного кодекса. На полчасика. Иногда я забывал убрать книгу, и никто не мог понять, почему я читаю законы на ковре.

– Итак? – сказал мэр. – Что во втором рапорте?

– Как вы знаете, жандармы составили первое описание в воскресенье. Над телом прошло пять приливов и отливов, оно было повреждено и покрыто илом и водорослями. Травма черепа бросалась в глаза, а рана на ноге нет. Однако Мари Лакаста была босой. Кажется, она всегда носила короткие резиновые сапоги мужа, которые были ей велики.

– Верно. Она надевала их на босу ногу, когда шла за моллюсками.

– Вероятно, их унесла вода.

– Да, босые ноги, это было в первом рапорте… Один сапог нашли в десятке метров оттуда среди скал.

– А второй?

– Второй исчез. Сейчас он, вероятно, подплывает к Нью-Йорку.

– Во время первого осмотра, произведенного поздно ночью, врач из Фуэнана занимался головой, видимыми повреждениями, и нога, запачканная илом, не привлекла его внимания. Кровь свернулась, и рана была омыта водой. Врач быстро сделал заключение, которое, впрочем, было верным, – смерть от травмы черепа, лобная кость пробита ударом о скалу. Это предварительный протокол, который был вам представлен. Медэксперт прибыл лишь на следующий день, в воскресенье вечером его вызвали на место аварии на кемперском шоссе. Именно медэксперт заметил отсутствие фаланги большого пальца. Его заключение об ударе головой совпадает с заключением его коллеги. Насчет же ноги он пишет следующее…

Луи порылся в кармане брюк и вытащил мятый листок.

– Передаю вкратце… отсутствие второй фаланги первого пальца левой ступни. Палец был не отрезан, а оторван, поэтому вмешательство человека исключается. Учитывая обстановку, он предполагает, что над ней поработали чайки. Таким образом, сначала смерть от несчастного случая, а потом животные-падальщики. Время смерти невозможно точно установить, самое позднее – утро пятницы. Мари видели в четверг в четыре, значит, она умерла между половиной пятого в четверг и двенадцатью часами в пятницу. Ходила ли Мари за моллюсками рано утром?

– Такое случалось. Она была свободна с пятницы по понедельник. Но ведь медэксперт констатировал смерть от несчастного случая, несмотря на эту жуткую подробность с ногой. Так что же вас не устраивает? Предположение насчет чаек сомнительно, но почему бы и нет? Их здесь тысячи, они крикливы и прожорливы, просто беда с ними.

– Шевалье, вы забываете, что кость побывала вовсе не в желудке у чайки.

– Да, я забыл.