Неправды русской власти. «Ныне ваше время и власть тьмы» - [45]

Как ни различны все эти идеалы, для проведения их в жизнь всегда предполагалась власть, т. е. принудительная сила, заставляющая людей исполнять установленные законы. То же предполагается и теперь.

Предполагается, что осуществление наибольшего блага всех достигается тем, что одни люди (по китайскому учению самые добродетельные, по европейскому учению помазанники или избранники народа), получив власть, устанавливают и поддерживают такие порядки, при которых достигается наибольшая возможная обеспеченность граждан от взаимных посягательств на труд, свободу и жизнь друг друга. Не только люди, признающие государственное устройство необходимым условием жизни человеческой, но и революционеры и социалисты, хотя считающие существующее государственное устройство подлежащим изменению, признают все-таки власть, т. е. право и возможность одних людей принуждать других исполнять установленные законы, необходимым условием благоустройства общества.

Так это велось с давних времен, ведется и до сих пор. Но люди, принужденные силою подчиняться известным порядкам, не всегда считали эти порядки наилучшими и потому часто возмущались против властвующих, свергали их и устанавливали на место прежних свои новые порядки, которые, по их мнению, обеспечивали большее благо людей. Но так как люди, обладавшие властью, всегда развращались этим обладанием и потому пользовались властью не столько для блага общего, сколько для своего личного, то всегда новая власть была такая же, как и прежняя, и часто еще более несправедливая.

Так это было, когда восстававшие против существующей власти одолевали ее. Когда же победа оставалась на стороне существующей, то восторжествовавшая власть для ограждения себя всегда усиливала средства своей обороны и становилась еще более стесняющей свободу своих граждан.

Так это было всегда и в древности, и в новое время, и так это с особенной поучительностью происходило в нашем европейском мире в продолжение всего XIX столетия. В первой половине этого века революции были большей частью успешны, но новые власти, заменявшие старые: Наполеон I, Карл X, Наполеон III, не увеличили свободу граждан. Во второй же половине, после 1848 года, все попытки революции подавлялись правительствами, но вследствие прежних революций и попыток новых правительства, обороняя себя все более и более, благодаря техническим изобретениям прошлого столетия, давшим людям не существовавшую прежде власть людей над природою и друг над другом, усиливали свою власть и довели ее к концу прошлого века до такой степени, что борьба с ними народа стала невозможною.

Правительства захватили в свои руки не только огромные богатства, собираемые ими с народа, не только дисциплинированное, искусно набираемое войско, но и все духовные средства воздействия на массы: руководство прессой, религиозным направлением и, главное, воспитанием. И средства эти так организованы и так могущественны, что с 1848 года не было уже в Европе ни одной успешной попытки революции.

* * *

Явление это совершенно новое и свойственное только нашему времени. Как ни могущественны были Нерон, Чингисхан, Карл Великий, они не могли подавлять восстание на краях их владений, а тем более не могли руководить духовной деятельностью своих подданных: их образованием, воспитанием, религиозным направлением. Теперь же все средства для этого в руках правительств.

Тайная полиция, шпионство, подкупы прессы, железные дороги, телеграфы, телефоны, фотографии, тюрьмы, крепости, огромные богатства, воспитание молодых поколений и, главное, войско в руках правительств.

И все так организовано, что самые бездарные, глупые правители почти рефлективно, из чувства самосохранения, никогда не допустят серьезных подготовлений к восстанию и всегда без всякого усилия подавят те слабые попытки открытого восстания, которые изредка еще делают отсталые от времени революционеры, только усиливая этими попытками власть правительств.

Единственное средство теперь одоления правительства представляется в том, что войско, составленное из людей народа, поняв несправедливость, жестокость и вред для себя правительства, перестанет поддерживать его. Но и в этом отношении правительства, понимая, что главная сила их в войске, так организовали его комплектование и дисциплину, что никакая пропаганда в народе не может вырвать войско из рук правительства. Ни один человек, находящийся в войске и подвергшийся той гипнотизирующей муштровке, которая называется дисциплиной, несмотря ни на какие политические убеждения, находясь в строю, не может не повиноваться команде, так же, как не может не мигнуть глаз, на который направят удар. Двадцати же летние мальчики, которые набираются на службу и воспитаны в ложном, церковном или материалистическом и притом патриотическом духе, не могут отказаться от службы, как не могут не повиноваться дети, когда их посылают в школу. Поступив же на службу, эти юноши, каких бы они ни были убеждений, благодаря веками выработанной искусной дисциплине, в один год переделываются неизбежно в покорные орудия власти. Если и встречаются редкие случаи – один на десять тысяч, отказов от военной службы, то это делают только так называемые сектанты, поступающие так из религиозных, не признаваемых правительствами, убеждений.