Неповторимое. Книга 6 - [46]

Надо признать, что Народному фронту по причине слабой власти в Москве и в Баку удалось-таки спровоцировать беспорядки и, используя события в Нагорном Карабахе, подтолкнуть народ к выступлению на националистической почве. В результате погибли люди. А из организаторов никто не пострадал. Наиболее активные из них, например Панахов, выступили на митинге, который был организован на кладбище, и, естественно, во всем случившемся обвиняли власти. А потом многие из них и безнаказанно исчезли. Панахов убыл в Иран. Спрашивается, а почему же бездействовала наша служба государственной безопасности? Что стоит за этим — ее либерализм и дремучая беспечность или предательство? Или, может быть, нечто третье — действие в одной упражке? Почему Панахову позволили исчезнуть? И кто ответит за невинно погибших?

К примеру, кто ответит за смерть тринадцатилетней школьницы Ларисы Мамедовой? Ее, как и всех, похоронили в парке имени Кирова. На могиле был выложен ее школьный фартучек и ранец. Кто ответит за ее смерть?

Некоторые представители Народного фронта вроде драматурга Юсифа Самед-оглы, наивно полагавшие, что правое крыло фронта, которое фактически играло решающую роль, все-таки поступит по справедливости и не допустит кровопролития, во время уже начавшихся событий бегали по баррикадам и уговаривали экстремистов не стрелять, разойтись. Они возмущались, когда в ходе чистки районов города были обнаружены огромные запасы оружия (десятки тысяч стволов), боеприпасов, военной полевой формы, радиостанции и другое военное имущество. Что толку с того, что тот же Юсиф Самед-оглы после событий заявлял: «Наша вина в том, что были слишком либеральны и не дали с самого начала отпора правым, не отмежевались от них». Когда погибли люди, можно говорить что угодно, но им уже не помочь.

Министр обороны Д. Т. Язов, оставив меня в Баку за себя, вместе с министром внутренних дел В. А. Бакатиным улетел в Москву. С ними уехал и заместитель министра обороны В. А. Ачалов, который фактически руководил действиями десантников.

Напряжение в городе и по всему Азербайджану несколько спало. Стрельбы уже не было. Но еще всюду клубились грозовые тучи, морально-психологическая обстановка еще была накалена. Чтобы разрядить ее, нужны были дополнительные меры. Они, эти меры, принимались в первую очередь народными депутатами СССР. Особо я хочу выделить Валентину Ивановну Матвиенко. Как депутат, она вникала во все проблемы, постоянно моталась по учреждениям, предприятиям и различным общественным организациям. Горячо и убедительно выступала перед многими коллективами, делая все необходимое, чтобы стабилизировать обстановку. Многие мужики могли позавидовать ее кипучей энергии. К сожалению, мало у нас в то время было таких самоотверженных людей. Да и сейчас их не больше.

Встречи с народом Азербайджана

Через два дня после похорон в Баку, в которых приняли участие десятки, а может, и сотни тысяч горожан, я решил встретиться с коллективом одного из крупных предприятий города. Мои товарищи посоветовали поехать на завод имени лейтенанта Шмидта. Я согласился и позвонил директору завода Э. Г. Мусаеву.

— Уважаемый Эяан Гусейнович, я считаю, что коллектив вашего завода, как и многие другие коллективы горонуждается в разъяснении сложившейся ситуации. Нельзя слушать только одну сторону — в данном случае только Народный фронт Азербайджана. Надо выслушать и тех кто выступал против действий этого фронта. Поэтому я прошу вас организовать мою встречу с коллективом завода. Желательно завтра или в крайнем случае послезавтра. Как вы на это смотрите? В ответ в трубке молчание.

— Вы слышите меня?

— Да, слышу хорошо, но это так неожиданно… и рискованно… Мне надо подумать, посоветоваться. Я вам часа через два-три позвоню.

Звонок последовал через час. Директор предложил встретиться с ним и председателем профсоюза Т. О. Тагиевым сегодня в любое время. Я сказал, что готов к встрече прямо сейчас. Можно выезжать. Отдав распоряжение о встрече гостей, я прикинул вопросы, которые надо было бы решить с ними. Буквально через 30 минут у меня в кабинете уже сидели директор завода и председатель профкома. Они предложили не собирать весь коллектив завода (для этого надо организовывать митинг на площади), а пригласить в клуб человек пятьсот из актива: администрацию завода, инженерно-технический состав и авторитетных рабочих, имеющих большой стаж работы. С таким составом можно поговорить «по душам», ответить на многочисленные вопросы. Актив, по их мнению, играет решающее значение в формировании общественного мнения — фактически коллектив завода находится в полной зависимости от него и будет действовать так, как решит этот актив.

Мы договорились о встрече с коллективом на середину следующего дня — завод не работал, объявлена забастовка, так что требовалось время на оповещение.

В назначенное время я приехал на завод. Кроме знакомых мне директора и председателя профсоюза, я увидел там главного инженера М. X. Балогланова, секретаря парткома Р. Д. Джаббарова и других руководителей. Народ уже был в зале. Мы предварительно еще раз обговорили поря-Док проведения встречи, после чего пошли в зал. От руководства завода было семь человек. Момент был ответственный — от исхода встречи зависело дальнейшее поведение всего коллектива завода, а от его реакции поведение большинства предприятий города.