Неповторимое. Книга 5 - [21]

Непосредственно всем вводом войск на месте, в Туркестанском военном округе руководил от Министерства обороны С. Л. Соколов со своим штабом (оперативной группой), который располагался в Термезе. Действовал он совместно и через командующего войсками округа генерал-полковника Ю. П. Максимова. Но Генеральный штаб хоть и находился в Москве, однако «руку держал на пульсе». Мало того, что он «питался» данными оперативной группы Соколова и штаба округа. Кроме того, Генштаб имел и прямую закрытую радиосвязь с каждым соединением (дивизией, бригадой), которые совершали марши в Афганистан, и с каждой нашей оперативной группой, что уже были заброшены и обосновались в Афганистане.

Бывали, конечно, в этом большом деле и случаи, которые максимально приближали к трагедии. Один из них имел место на аэродроме Баграм у генерал-лейтенанта Гуськова. У меня лично с Гуськовым (как и с многими другими) была постоянная, прекрасная, устойчивая связь. Самолеты с воздушно-десантной дивизией были уже в воздухе. По расчету первые из них должны садиться на Баграмский аэродром с наступлением темноты (чтобы не обнаруживать слишком большого наката сил). Приблизительно за тридцать минут до начала посадки я снова связался с Гуськовым:

— Проверьте еще раз практическим включением работу всей светообеспечивающей системы аэродрома.

— Но я недавно все это делал! Кроме того, афганский подполковник — начальник этого аэродрома — находится рядом в соседнем блиндаже.

— Это хорошо, но вы все-таки проверьте и через пять-десять минут, не позже, доложите. Одновременно у вас должны быть подготовлены, как мы уже договаривались, резервные средства освещения: 40–50 автомобилей различных марок. По команде они обязаны выехать на свои места, по 20–25 машин по обе стороны взлетно-посадочной полосы, приблизительно через сто метров одна от другой. Они должны быть в готовности осветить взлетно-посадочную полосу. Сверху у каждой машины должна быть включенная лампа. Это все тоже надо проверить. Времени до принятия самолетов осталось очень мало.

— Выполняю.

Минут через пять Гуськов докладывает:

— Не могу найти афганского подполковника. Буквально несколько минут назад я с ним разговаривал — он был очень любезным и послушным, а сейчас — как сквозь землю провалился. Кроме того, никто не знает, как пользоваться электросистемой.

— Немедленно объявите на аэродроме тревогу. Перекройте все выходы с территории аэродрома. Все свободные силы бросьте на оцепление аэродрома. Постоянно по громкоговорящей связи объявляйте, что если начальник аэродрома (назвать звание и фамилию) через десять минут не явится, то будет обязательно расстрелян. И так объявлять постоянно, уменьшая время. Одновременно ищите человека, который знает все аэродромные системы не хуже начальника. Плюс включить в действие аварийный вариант — освещение ВВП автомобилями. У вашей радиостанции постоянно должен находиться офицер. О ходе докладывать через каждые пять минут. Выполняйте.

— Действую.

Пока генерал Гуськов исполнял перечисленные мной мероприятия, я через Главный штаб ВВС (расположен на Большой Пироговской улице в Москве), через главного советского военного советника в Афганистане генерала Л.Н. Горелова и непосредственно через наши оперативные группы на аэродромах Кабула, Шинданда, Мазари-Шарифа и Кандагара (хорошо, что туда такие группы были заброшены) наводил справки о состоянии аэродромов и о способности их принять транспортные самолеты, которые, возможно, будут переадресованы с аэродрома Баграма. Сразу отпали аэродромы в Кабуле, поскольку был перегружен в это же время, и в Шинданде, который тяжелые самолеты не принимал. Оставшиеся были готовы, но не уверены в световом обеспечении и запросили время на проверку и тренировку до часа. Я дал им полчаса.

Об этой ситуации и действиях я постоянно докладывал начальнику Генштаба, который в основном утверждал предлагаемые решения, внося в них иногда свои коррективы. Конечно, он одновременно информировал обо всем и министра обороны СССР.

До подлета первых самолетов оставалось около двадцати минут. Они начали уже занимать соответствующий эшелон для посадки. Требовалось принимать срочно решение —  где садиться. Обстановка накалилась до предела. Ведь в воздухе сотни транспортных самолетов, а на их борту тысячи офицеров и солдат.

Намереваюсь вызвать генерала Гуськова и отдать ему последнее распоряжение, но вдруг он сам выходит на меня:

— Товарищ генерал армии, все в порядке: начальника аэродрома разыскали и притащили ко мне — спрятался в одном из блиндажей. Сейчас стоит предо мной с немного «помятым» лицом и дрожит. Но все освещение уже включено, в контакт с самолетами мы вошли, все нормально. Я его предупредил: если свет на полосе погаснет — его сразу на месте расстреляем.

— Хорошо. Внимательно следите за посадкой каждой машины. Сразу загоняйте самолет в «карман», разгружайте и отправляйте подразделения с аэродрома в пункты сосредоточения.

Дальше все шло благополучно. Но без чрезвычайного происшествия не обошлось. Один из самолетов Ил-76, заходя на посадку на аэродроме в Кабуле, врезался в скалу и, взорвавшись, похоронил экипаж самолета и 33 десантника 103-й воздушно-десантной дивизии. Это была трагедия. Никто не обстреливал, видимость была хорошая — аэродром был освещен прекрасно. Явно допущена ошибка экипажем. Правда, Кабул находится как бы в огромном котловане. Поэтому посадка и взлет самолета проходят в сложных условиях. Но ведь даже в нашей операции все самолеты на аэродромах в Кабуле и Баграме приземлились нормально. А один разбился.