Неповторимое. Книга 4 - [4]

В то время Н. В. Огаркову я был совершенно не известен. А с С. Ф. Ахромеевым я был хорошо знаком по совместной учебе в Военной академии Генерального штаба. Но и тот, и другой (хотя и в разное время и в разных местах) служили с В. А. Беликовым. И оба они сходились в том, что надо Беликову сделать доброе дело — назначить на лучший военный округ в Вооруженных Силах, перворазрядный по своей категории, прекрасно обустроенный, с отлично налаженной системой боевой учебы, престижный во многих отношениях. И они добились этого.

Что же касается моей адаптации в Генштабе, то ни один, ни другой мне руки, к сожалению, не протянули. Николай Васильевич этого не сделала просто по складу характера— он считал, что коль назначили на должность, то ты обязан все знать и уметь в новом положении. А Сергей Федорович, видно, решил посмотреть на меня со стороны— как я буду барахтаться, считая, что для меня в этом случае вполне подходит принцип Кузьмы Пруткова: «Спасение утопающего — дело рук самого утопающего!»

Итак, меня встречал Иван Георгиевич. Еще в прошлый раз, когда я был в Генштабе по приглашению Огаркова, то по окончании разговора с Огарковым зашел к нему и сообщил, что приеду служить под одним знаменем. Он облегченно вздохнул: «Наконец-то. Полгода тянется история». Естественно, теперь ему будет полегче.

Встреча была теплая, откровенная. Иван Георгиевич предложил загрузить вещи в грузовичок, затем отправиться сразу на временную квартиру, которую мне любезно предложил Петр Иванович Ивашутин, а потом — в Генштаб.

Так и сделали. В Москву ехали вместе. Иван Георгиевич не торопясь, степенно рассказывал мне об обстановке, которая сложилась в Генштабе. Кое-какие вопросы он пропускал, при этом приговаривая, что раскроет их позже, но в целом нарисовал грустную картину. У меня складывалось впечатление, что «от жгучей любви» отношения между Устиновым и Огарковым перешли на уровень «прохладных». А это ни к чему, ибо обязательно отразится на коллективе Генштаба. Действительно, вспоминается время, когда Устинов смотрел на Огаркова буквально влюбленными глазами. Он И. И. Якубовского «задавил», чтобы на его место поставить В. Г. Куликова, а его место занять Н.В. Огарковым. Кстати, не касаясь морально-нравственной стороны этого вопроса (относительно Якубовского), то, пожалуй, за все годы своего пребывания в должности министра обороны у Д. Ф. Устинова это было самое эффективное решение. Дело в том, что В. Г. Куликов вместе с А. И. Грибковым за годы пребывания на Главном командовании Объединенных Вооруженных Сил стран Варшавского Договора сделал значительно больше всех тех, кто был до и после. В то же время Н. В. Огарков был непревзойденным начальником Генерального штаба ВС. Жаль, что Д. Ф. Устинов поддался шептунам и изменил отношение к Огаркову. От этого потеряли в первую очередь Вооруженные Силы.

Я слушал Ивана Георгиевича, а сам думал, как в этой ситуации поступать мне. Во-первых, мне самому надо сделать выводы из личных наблюдений. Во-вторых, надо совместно с другими попытаться устранить источники этого похолодания. В-третьих, если дело зашло далеко, надо объясниться с Николаем Васильевичем Огарковым и выработать единую общую линию действий.

После ознакомления с квартирой мы отправились в Генеральный штаб. Иван Георгиевич сразу поднял меня на лифте на пятый этаж — на рабочее место начальника ГОУ. Кабинет был просторный, с большим столом для совещаний, высоким столом для карт и огромным глобусом.

— Выше вас в Генштабе никого нет, — пошутил Иван Георгиевич, имея в виду, конечно, что здание пятиэтажное, — и только вам из окна виден Кремль. Под вами такой же кабинет — пустой, в резерве, на третьем этаже располагается начальник Генштаба, на втором — Главком объединенных Вооруженных Сил стран Варшавского Договора В. Г. Куликов, на первом — центральный командный пункт Генерального штаба.

Я попросил Ивана Георгиевича пока «тянуть» текущие вопросы, на 16 часов собрать все управление в зале заседания для знакомства, а сам отправился к начальнику Генштаба представляться. Николай Васильевич принял тепло. Поговорил в общих чертах, совершенно не касаясь бытовых вопросов (кстати, он никогда и нигде ими не занимался, считая, что есть для этого службы, которые обязаны все обеспечить), потом встал и говорит:

— Пошли к министру обороны.

— Возможно, ему предварительно позвонить? — забеспокоился я.

— Я уже звонил ему, что вы прибыли, и он сказал, чтобы сразу заходили.

В приемной нам сказали, что у министра обороны, кроме его помощников, никого нет. Помощниками у маршала Д.Ф. Устинова были генерал-майор Игорь Вячеславович Илларионов и контр-адмирал Свет Саввович Турунов. Оба работали с Дмитрием Федоровичем многие десятки лет, были ему преданы до мозга костей и отлично разбирались в технических вопросах, т. е. в том, что являлось для Устинова главной специальностью. Что касается военного дела, то первоначально их знания ограничивались тем служебным положением, которое они занимали до увольнения: Илларионов до прихода вместе с Устиновым в Министерство обороны был майором запаса, а Турунов — капитаном второго ранга (что соответствует подполковнику). Однако со временем, будучи опытными и развитыми людьми, они, конечно, повысили свои знания, изучая основополагающие документы. Забегая вперед, могу вполне уверенно сказать, что их познания в военной области были значительно выше, чем у их шефа. Как я уже говорил, Дмитрий Федорович Устинов, являясь до определенного года прекрасным технократом, был совершенно неподготовленным военачальником, что было и печально и трагично. Однако этот вопрос еще будет предметом наших рассуждений.