Неповторимое. Книга 4 - [12]

В составе группы от России в числе прочих принимали участие: А. Ф. Добрынин, представлявший МИД и ЦК; Л.В.Шебаршин — как представитель КГБ; А. А. Ляховский и В. И. Варенников — оба от Министерства обороны СССР. Американскую сторону представляли три бывших директора ЦРУ, бывшие дипломаты и политики. Должен был приехать и Бжезинский, однако, посмотрев, кто будет принимать участие от России, сразу рокировался и сказался больным. Думаю, что главной причиной тому было появление в нашем списке Анатолия Федоровича Добрынина. Возможно, Бжезинского смущали и другие. Но главное — Добрынин, который блестяще знал все тонкости и видел весь «айсберг» проблемы, а не только его верхнюю часть. Ведь будучи послом СССР в США, точнее, являясь самым сильным и самым долговечным послом Советского Союза, Анатолий Федорович Добрынин создавал прекрасную обстановку для контактов со всем, без исключения, окружением шести президентов США, как и с самими президентами, исключая покойного Д. Кеннеди: Л. Джонсоном, Р. Никсоном, Д. Фордом, Д. Картером и Р. Рейганом. Учитывая, что Бжезинский входил в команду Картера (был помощником президента по безопасности), то и он попал в сферу внимания Добрынина. Судя по сообщениям в прессе, у Бжезинского с Картером были даже приятельские отношения. Поэтому, на мой взгляд, Бжезинскому неудобно было бы в присутствии Добрынина лгать для того, чтобы в очередной раз опорочить Советский Союз (а для Бжезинского «деяние» такого рода — просто патологическая потребность, как у наркомана принятие дозы наркотика) и, естественно, показать в благовидном плане Соединенные Штаты и президента того времени Картера. Поэтому эту задачу Бжезинский поручил выполнить своему заместителю.

Тогда главным аргументом американцев был ввод наших войск в Афганистан. Мол, коль вы ввели в декабре 1979 года свои войска в эту страну, «США решили не ратифицировать договор ОСВ-2». Мы же доказали американцам, что нератификация договора была одним из мощных ударов конгресса по Картеру, которого они решили на завершающем этапе президентства «утопить», чтобы он и не пытался выставлять свою кандидатуру на второй срок.

Даже не разбирая всех нюансов, а лишь взглянув на эту так называемую связку — ввод наших войск в Афганистан и ратификация договора ОСВ-2, нельзя не удивиться бесцеремонной бестолковости американской стороны. Ну никак одно не может обуславливать другое или быть в зависимости. Афганская проблема — это отношения СССР и ДРА, а не СССР и США. И если здесь есть какие-то нарушения, то это дело ООН, а не США. А вот договор ОСВ-2 — это отношения США и СССР. Больше того, эти отношения, и особенно сама проблема ОСВ-2, являются судьбоносными для человечества. При чем здесь Афганистан? Где находится Афганистан и где — ракеты?! О такой «связке» говорит поговорка: «В огороде — бузина, а в Киеве — дядька!»

Но к этой встрече в Нобелевском институте в Осло автор еще вернется. А сейчас кратко — об Афганистане, который тоже «свалился» на Генштаб и, следовательно, на меня тоже.

Если в начале 1979 года советское руководство на просьбу афганского правительства ввести войска отвечало категорическим «нет», то 12 декабря 1979 года это же руководство принимает принципиально противоположное решение: ввести советские войска в Афганистан по настоятельной просьбе афганской стороны и с учетом сложившейся вокруг этой страны ситуации, имея в виду договорные обязательства. Причиной и поводом к принятию такого решения было не просто стремительное развитие событий. И не только убийство Тараки в октябре 1979 года. Главным было то, что, по данным нашего КГБ, Амин (после безуспешного и многократного обращения к Москве с просьбой ввести войска) начал заигрывать с американцами. Конечно, Амин не был американским агентом, как кое-кто поговаривал в КГБ, но игру свою он с ними начал. Нам же, кроме того, нельзя было больше спокойно смотреть на развязанный Амином террор против своего народа. В основе решения советского руководства лежал расчет на то, что присутствие наших войск в Афганистане позволит остудить горячие головы сторонников Амина, да и оппозиционных сил и, наконец, исключит возможные поползновения американцев, стабилизирует обстановку.

Сегодня можно критиковать наше руководство со всех позиций, но известно одно: оно совсем не задумывалось о том, что надо или не надо делать выбор между политикой разрядки и вводом наших войск в Афганистан. Наши руководители, к сожалению, считали, что здесь нет и не может быть никакой связи и что ввод войск будет разрешен на двусторонней основе. Однако все пошло кувырком и совсем наоборот. Не история, как заявляют даже сейчас некоторые политики, осудила Советский Союз, а Соединенные Штаты поработали умно и коварно. (Еще бы! С их богатым опытом по Вьетнаму!) Американцы сделали все, чтобы завопил практически весь мир в связи с советским, так сказать, экспансионизмом.

Это был обвал. Мы в Генштабе вертелись, как белки в колесе, отыскивая теперь уже не выход, а хоть какие-нибудь облегчающие для нашего руководства позиции. Мы «вооружали» наших руководителей всевозможными выкладками, в том числе развенчивали американцев в том, что у них двойные стандарты: одно дело — оценка действий США (например, во Вьетнаме или Доминиканской Республике) и другое дело — действия СССР.