Непотопляемый «Тиликум» - [60]

Джек так и не смог уловить никакой разницы, а мне казалось, что прав Мак. Поэтому мы еще раз осмотрели все судно самым тщательным образом. Но всего ведь все равно предусмотреть нельзя, и мы переключились поэтому на главную и основную работу на морских парусниках: стали ждать.

Всю мою вахту по-прежнему дул ройный норд-вест. Разве что он стал чуточку полегче. Лежа в койке в перерыве между вахтами, я почувствовал, что движения «Ксоры» стали более тяжелыми. Но оба моих спутника, Мак и Джек, были истинными моряками, и я не стал выходить наверх, а проспал благополучно все свое свободное время.

Выйдя на палубу, чтобы сменить Мака, я увидел мир совсем иным, чем восемь часов назад. Мак снял свою соломенную шляпу и облачился в клеенчатую робу. «Ксора» стремглав неслась по бурному морю. Высоченные волны без устали гнались за ней. Их злобно шипящие пенные гребни так и норовили обрушиться на ее корму. Но всякий раз «Ксора» успевала элегантно приподнять свой транец[46], и обманутой водяной глыбе оставалось обессиленно прошуршать под килем. Однако на долгую удачу в такой игре рассчитывать не приходилось. Мак изо всех сил работал румпелем, стараясь уберечь судно от ударов в борт. Стоит ветру усилиться еще немного, и неизбежно наступит момент, когда гребень очередной волны накроет-таки нашу корму. А нос «Ксоры» по-прежнему будет при этом оставаться в тихой ложбине. И уж тут-то «Ксора» наверняка развернется бортом к волне, а то, чего доброго, и вовсе опрокинется.

А ветер и вправду крепчал. Он так пронзительно пел в такелаже, что нам с Маком приходилось кричать друг другу. Я вытащил из койки Джека, и мы с ним вдвоем убрали стаксель. Кливер Джек убрал еще в свою предыдущую вахту. Теперь предстояла самая трудная часть маневра: спустить грот. Для этого необходимо было привестись к ветру.

Мак, не отрывая глаз, следил за набегающими с кормы волнами. И вот он, подходящий момент! Мак плавно повернул ногой румпель от себя, выбирая одновременно грота-шкот втугую. «Ксора» рванулась к ветру и тотчас зарылась носом в воду, так что нам с Джеком пришлось крепко ухватиться за мачту. Не успел прийти следующий вал, как мы уже раздернули фалы, и грот пополз вниз. «Ксора» сразу же потеряла ход. Мак бросил румпель и стал вместе с нами скатывать парус.

«Ксора» болталась на волнах, как хромая утка. Только сейчас до нас дошло, какой свирепый разыгрался штормяга. Пока мы удирали от него, собственная скорость «Ксоры» скрадывала истинную силу ветра.

— Полундра!

Длинная волна перекатилась через наше маленькое суденышко. Этак нам долго не продержаться. Море сделает свое; дело. Сначала полетит рангоут, потом не выдержит судно, а там и наш черед.

Из нескольких шестов и старого брезента мы соорудили приличный тючок, обвязали его крепким тросом, конец которою закрепили на баке, и выбросили пакет за борт. Я надеялся, что этот импровизированный плавучий якорь сумеет удерживать судно носом к ветру. И в самом деле, трос напрягся, как рояльная струна, однако, чтобы развернуть «Ксору», сопротивления плавучего якоря оказалось недостаточно. Тогда в помощь якорю мы подняли на корме наш штормовой стаксель. Шкотовый угол паруса я закрепил в кокпите, и, таким образом, ветер приняла лишь небольшая часть парусины. И этот маленький парусок сработал. Как петушок, что вращается флюгером над церковной колокольней, «Ксора» мигом развернулась носом к ветру. Теперь-то мы были как у Христа за пазухой. Штевень «Ксоры» четко резал волну. Лишь брызги да пена струились по палубе. Большие волны, не в силах справиться с нами, шипя, прокатывались мимо. Мак и Джек, не плававшие раньше по-настоящему на малых судах, да еще в штормовую погоду, только крякали да удивленно переглядывались. Наше положение было куда безопаснее, чем, скажем, у большого парусного корабля. Да и сами мы были почти сухие.

— Джек, — сказал Мак, — я начинаю потихоньку верить, что мы-таки доберемся до острова Кокос.

Потом он достал из шкафчика бутылку и пустил ее по кругу. За первым кругом последовал второй, а за ним и третий. Мы не случайно доверили Маку надзор за виски и ромом: как истинный шотландец он был самым скупым из нас и умел лучше всех распределять напитки. То, что нам было дозволено принять аж по три глотка, являлось знаком его чрезвычайного расположения.

Штормы в этих местах и в это время года, как правило, недолгие. Не прошло и десяти часов, как мы снова полными парусами шли на зюйд. Но после первого шторма мы почувствовали себя куда увереннее, а главное, мы до конца поверили в нашу «Ксору».

Через три недели пути мы с Маком сошлись в едином мнении, что находимся где-то совсем рядом с мексиканским островом Гуадалупе, расположенным примерно в ста милях от калифорнийского побережья. И действительно, к вечеру из океана вынырнули вершины гор, а на следующее утро легкий ветерок чуть покачивал нас уже в закрытой бухте.

Наша лоция утверждала, что этот остров населен одними только дикими козами. У Мака и Джека уже целых три дня только и разговоров было что о жарком из козлятины. Всем нам не терпелось опробовать поскорее новые охотничьи ружья.