Непотопляемая Атлантида - [4]

Выводы. Мы видим, как слова, перекочевывая в другой язык, иногда радикально меняют предмет, к которому они относятся, но сохраняют при этом сущностный смысл действия, как это имело место в случае «собаки» и «лошади» в русском и арабском. Можно даже предположить, как это было. Вот встречаются два человека, говорящие на разных языках, и начинают учить друг друга своему языку. Один другому говорит или показывает жестами: «Ну, собака, это то животное, которое всегда сбоку от тебя». Ага, смекнул араб, я понял, по-нашему это лошадь. И вот они создают общий такой эсперанто, как видим, на базе русского. И вежливый араб начинает называть свою лошадь собакой. Постойте, кто-то скажет, да «лошадь» ведь – татарское слово! Кстати, о татарах. Если бы это был разговор между русским тогдатошних времен и татарином, то есть речь шла бы о первой древнеисторической их встрече, и если бы русский взялся объяснять татарину, что такое собака и называл бы её «псом», «песиком», то татарин тут же схватил бы на руки кошку (или за хвост) и закричал бы радостно: «Песи! Песи!». И сколько бы русский ни доказывал, что кошка вовсе не пес, татарин упорно стоял бы на своем, или… согласился бы, что кошка, на худой конец,… корова, потому что в татарском есть ещё одно, помимо «песи», название кошки – «ана мэче» (она мычит). Тут уже, очевидно, фронтальноенаступление русского языка – это явно слово из русско-татарского эсперанто, потому что, скорее всего, кошка не мычит, а мяучит. Ну да не будем татар учить говорить. Если хотят, чтобы татарская кошка мычала, пусть мычит. Тем более, что и татарский кот тоже мычит – «ата мэче», короче – настоящий атаман мачо. И псом его почему-то уже не называют. Опять, похоже, та же драма: у истинного татарского кота сначала тоже не было жены! В ту самую пору, когда ещё не было русско-татарского эсперанто и не появилась на свет татарская кошка типа пёс. Ну да, он же – мачо. Мычит, и сильно. Особенно в марте. Что, заметим, ничуть не мешает нашим котам мяучить, а вот корове – мычать… Да, так вот опять к вопросцу о лошади. Это уже гораздо более поздняя история: если вы прочтете это в словаре русского языка 13 века, к примеру. А словари, как и историю, пишут победители. Могут ли они удержаться от соблазна и не приписать себе заслуг слегка побольше? Но если мы посмотрим сквозь призму языка вглубь веков, то увидим, что «лошадь» – это та, которая шагает (топает) по лужам, то есть это способ передвижения по местности, мало приспособленной для ходьбы пешком. Она же – кобыла. Он – конь. (Забегая вперед, замечу – здесь корень «к». Ава-ала – (обыла) – священная особь женского рода. Он – к (он)ь – особь мужского рода. О значении звука «к» будет отдельная глава, это очень важно и многозначно. Там мы ещё раз вспомним козу с её острыми рогами, копье, кипу, купола и всё-всё, что имеет остриё на конце, то есть колет. Также мы видим, как возникает путаница, когда иностранное слово остается в языке по какой-то случайности, а потом уже, по прошествии долгого времени, когда эта причина напрочь забылась, оно, это слово, начинает обрастать совсем иным, однако привычным для носителя языка смыслом. Так, современное иностранное слово «интернет» нередко уже в неформальном общении употребляют в смысле «тырнет», то есть место, где у тебя могут что-то стырить или ты можешь совершить это неприглядное действие по отношению к чужой интеллектуальной собственности. Или ещё одно значение слова «тырить» – обидеть (оттырить). Верно, именно здесь, в сети, всевозможное хамство может существовать абсолютно безнаказанно – прикрылся ником и резвись. А вот попробуйте вы об этом заявить – вам тут же модератор пришлёт предупреждение о нарушении законодательства и угрозах а адрес третьих лиц. А лингвисты будущего будут в споре рвать антенны на головах своих оппонентов, доказывая, что «интернет» означает вовсе не «украсть» или «обхамить», а просто это какая-то непонятная «международная сеть»… И доказывать, что любимый напиток российской молодёжи на стыке двух тысячелетий не родная «РЕРЯ» от отечественного производителя, а какой-то там занюханный (весь из химии) американский «ПЕПСИ», а популярная зубная паста населения России и её окрестностей вовсе не «Бледный мент», а какой-то непонятный опять же «Блендамет». С бледным ментом-то всё понятно – каждый знает, пусть хотя бы понаслышке, как умеют они зубастые морды чистить (можно и вовсе без зубов остаться). Так и появляются темные места в старинных текстах – или рождаются вообще малопонятные идиомы. А всё из-за того, что непослушные слова из разных языков без всякой регистрации или хотя бы шенгенской визы вольно слоняются туда-сюда по общему языковому пространству и забредают куда ни попадя.

Однако поговорим более подробно о всякой живности в идиомах. Вот такой выразительный оборот: «биться как рыба об лёд» весьма красноречиво говорит о тщетности неких усилий – не пробиться к воде брошенной на лёд бедной пойманной рыбе. Вроде всё гладко – и по смыслу и по форме. Но вспомним реку зимой – рядом с прорубью льда не видать, он припорошен или даже покрыт снегом. Да и рыбаки вроде не швыряют рыбу через плечо, а куда-то её всё-таки складывают.