Непостижимая концепция - [2]

— Что есть человек без души?

— Человека без души нет, — уверенно ответил Федор.

— Потому что таков закон Срединного мира, — подтвердил фабричный лидер. — Другой закон: пускаясь в дальнейшие странствия, человек оставляет тело в Срединном мире. Третий закон: в Срединном мире Время течет. — Пауза. — Колдун покусился на все эти законы.

Полная тишина — верный признак того, что слушатели полностью поглощены рассказом.

— Колдун научился отделять души, помещать их в нелепый зиккурат и так оставлять в Срединном мире. Лишая тела и отнимая Время. В гордыне своей колдун считал, что дарит людям бессмертие.

— Какому богу он поклонялся?

— Он сам хотел стать богом.

— И таким образом бросил им вызов?

Вопрос вызвал у Химика снисходительную улыбку.

— Как можно бросить вызов тем, кого неспособен превзойти?

— Но люди решили, что колдуну удалось, и пошли за ним, — догадался Федор.

— Человек слаб. Трудно устоять, когда предлагают вечную жизнь.

— В плену зиккурата? Лишившись тела в самом материальном из миров? Потеряв ощущения и чувства?

— Не испытывая боли и голода, не зная принуждения и смерти, отменив смысл Времени, — предъявил свои аргументы Химик.

— То есть колдун творил добро?

И фабричный лидер, к немалому удивлению Бергера, осекся. Впервые за весь разговор, за все их короткое трехчасовое знакомство. Вопрос сбил Химика, и Федор попытался развить тему:

— Если колдун дарил людям покой, он дарил им добро. Так?

— Но разрушал мир. — Фабричный лидер с трудом подыскал аргумент.

— Что есть мир без людей? Что есть мир, наполненный несчастными, озлобленными людьми?

Федор понял, что ему удалось чуть-чуть разжать створки раковины, в которой прятался Химик, и он продолжил напирать. Но фабричный лидер уже пришел в себя.

— Человек слаб, Бергер, человек страшится перехода и хочет невозможного. Иногда он принимает покой за счастье, а добро… — И снова пауза. — Человек не думает, что некоторые законы менять нельзя, человек эгоистичен.

И снова — правда. Не жестокая, но жесткая. Правда о людях. О том, какие они.

— Тот зиккурат был сетью? — уточнил Федор. Он решил ненадолго отступить.

Химик улыбнулся, но не ответил. Продолжил рассказ:

— Вот тогда-то, увидев нарушение Закона, боги рассердились и вонзили в Землю копье.

— Чтобы уничтожить колдуна?

— Чтобы спасти Срединный мир.

Финал получился скомканным, однако Бергер все равно остался доволен: именно такого объяснения Катастрофы в его коллекции еще не было. Как правило, жители дичающих общин — а Шамильский улус был именно таким — объясняли случившуюся четыре года назад Катастрофу проще: пробуждение древних монстров, кара небесная, столкновение с сонмом демонов. Химик же не только изложил ясную причину катаклизма, но и увязал ее с продуманной космогонией.

— Вы действительно верите в это?

— Я? — Фабричный лидер рассмеялся, как закаркал, но выцветшие его глаза остались холодными. — Ты просил сказку, путник, ты ее получил. — Он поднялся на ноги. — Я же верю только в Аллаха, великого и милосердного.

Возвращение в реальность оказалось настолько стремительным, что Бергер совершенно растерялся: он не понял, что заставило Химика так резко свернуть разговор. И лишь через несколько секунд расслышал гул моторов: к Фабрике подъехала колонна потрепанных мобилей защитного цвета.

* * *

Два из шести зданий Фабрики являлись производственными цехами; их вытянутые, лишенные окон коробки параллельно тянулись по длинной западной стороне, прикрывая обитателей Жрать от леса. Или же закрывая обитателям Жрать обзор на лес: тут уж как посмотреть. Впрочем, как ни смотри, а две пулеметные точки на крыше крайнего цеха присутствовали, и стояли на них самые настоящие «молотки» от «Науком».

Южными воротами оба цеха едва не втыкались в квадратное и высокое хранилище исходного сырья, а северные упирались в склад готовой продукции, который почти всегда пустовал — Химик не рисковал держать на Фабрике запасы дорогостоящего пищевого концентрата. В дальнем восточном углу стояла бойлерная, именно к ней шли электрические кабели от остальных построек. А прямо у главных ворот размещалось здание администрации, ставшее для обитателей Жрать жилым. И именно у администрации бросил якорь караван Расул-бека. Не весь, конечно: грузовики дотарахтели до склада, где встали под погрузку, а вот все четыре внедорожника, защищенные тонкой противопульной броней — другую элетромобили не утянули бы, — припарковались неподалеку от кострища. Боевики рассредоточились по двору, мрачно озирая спокойных обитателей Фабрики — к Аче и Ваче подтянулись еще шестеро, правда, безоружные, — а главный гость подошел к Химику и после приветствия осведомился:

— Голодранцев кормить не надоело?

Вопрос был обязательной частью ритуала встречи: Расул-бек выражал легкое недоумение принципиальной позицией фабричного лидера, бесплатно раздававшего до половины производимого концентрата. Хозяин Шамильского улуса не мог ничего изменить, но не забывал напомнить, что он против.

— Они без меня передохнут, — стандартно ответил Химик.

— Лентяев плодишь.

— Ты сам в это не веришь.

На довольствие фабричный лидер брал только тех, кому и в самом деле приходилось туго, и прекращал помогать, когда люди становились на ноги.