Непослушное дитя биосферы - [7]
Это все так, — ответит любитель собак, — но не это главное! А что главное? — То, что я люблю собак, что с детства мечтал о собаке, что с собакой мне хорошо, а без собаки тошно.
И никаких разумных объяснений.
Собаку к человеку влечет инстинкт. А нас к собаке? Да он же!
Так и не удается установить, где и когда был заключен союз собакой. Даже неясно, кем тогда была собака — волком или просто дикой собакой, особым, несохранившимся животным. Очевидно лишь, что эту связь установили охотничьи племена, и притом очень давно. Долгие тысячи, а может быть десятки тысяч лет у человека был лишь один друг — собака. Не обязательно полагать, что где-то и когда-то какой-то человек решил: приручу-ка я собаку, она будет полезна тем-то и тем-то. Очень важная для обоих видов связь могла устанавливаться путем схождения, на бессознательной основе.
Есть такая птичка – медоуказчик. Насекомоядна, питается личинками. Летает по лесу, ищет улья, расковырять их, добраться до личинок не умеет. Медоуказчик летит на поиск союзника — а союзник им медведь, и барсук и человек — все, кто не прочь полакамиться медом, но кому трудно найти улей. Медоуказчик с криком порхает, пролетает вперед, возвращается — и делает это так убедительно, что зверь идёт за ней, пока не будет приведен к улею. Он разорит улей, птица съест личинок.
Австралийские зоологи изучали взаимоотношения лесных охотников-аборигенов с дикой собакой динго. Когда-то более высокоразвитые предки аборигенов приплыли в Австралию, не забыв взять с собой собаку — предка динго. В новых условиях союз распался: австралийцы деградировали, а собаки одичали. Но связь не утратилась. И теперь у охотничьих племен мы можем наблюдать модель первых этапов схождения человека с дикой собакой. Люди живут небольшими временными поселениями в лесу. Динго самостоятельно живут неподалеку. Ночью собаки приходят к хижинам питаться отбросами, но, пока люди в деревне, они не обращают внимания на собак, а те — на людей. Особых симпатий между ними тоже нет.
Когда австралиец выходит на охоту, одна или несколько собак бегут недалеко от него. Охотник следит за их поведением, так как они обоняют и слышат лучше его, а динго следит за его поведением, ведь он видит дальше их и умеет убивать с расстояния. Подранков — в основном птиц — охотник и динго ищут в густых зарослях вместе. Если подранка нашла собака, австралиец пытается его отнять, что удается не всегда. Если нашел абориген — собаки надеются на объедки. Если подранок так и не найден, собаки отстают и в конце-концов находят его. Когда охота кончена, австралиец идет на стоянку, а собаки — в лес.
Взаимовыгодный союз двух слабовооруженных хищников. Он мог бы становиться все глубже и теснее. Но в Австралии нет хищников, опасных для человека и собаки. Там нет и стад копытных, для охоты на которых такой союз необходим, и в Австралии он деградировал. Но в саваннах Африки или тундростепях Европы кочующие около стоянки человека собаки могли своим беспокойством предупреждать о приближении хищников и, защищаясь сами, отвлекать их на себя. Умение собачьей стаи загонять и останавливать зверя особенно удачно сочеталось с хитростью и оружием людей в охоте на стада копытных. Если доставалась крупная добыча, ее хватало на всех.
Приручение — сознательное одомашнивание собак — началось много позднее, когда связь между ними и человеком установилась очень тесной.
И одомашнивание некоторых других животных, возможно, также происходило путем постепенного взаимного сближения человека и животного. Северные оленеводы не кормят оленей — они их пасут, охраняют от волков, перегоняют на более кормные угодья. Кочевники пустыни не кормят верблюдов и даже не пасут их — они роют колодцы, поднимают на поверхность воду, расширяя этим доступные верблюдам пастбища.
В первичную мораль человека, как и многих животных, входит запрет причинять ущерб тем, кто ему доверяет. Несколько видов животных воспользовались этим, чтобы сблизиться с ним. Кошка, которую мы считаем домашней, аисты, голуби, ласточки, которых мы домашними не считаем, поселились среди нас и пользуются нашей защитой. Всех их мы любим. А к действительно прирученным животным — курам, свиньям, козам — человек не испытывает бессознательной любви.
Для первобытного человека инстинктивная тяга к собаке не являлась странной прихотью. Собака была необходима, чтобы выжить. Примитивный скотовод обнаружил в собаке соседа-охотника еще одно качество — ее охотничий инстинкт гонять стада легко замещается при особом воспитании пастушеским поведением. И здесь пригодилась собака. Лишь земледелец не очень нуждался в ней — разве что сторожить. Интересно, что пословицы охотничьих и скотоводческих племен обычно поминают собаку добром, а в пословицах земледельцев ее удел печален.
