Непорядок вещей - [12]

Случалось так, что родители, которые оказывались убийцами собственных детей, так бурно изливали свое горе, что телезрители плакали. И это не всегда было лицемерие. Они могли искренне страдать, горько сожалеть о случившемся. В конце концов, что может причинить большую боль и вызвать большее раскаяние, чем совершенное убийство? Но Лиззи жива, она вернулась, поэтому Вексфорд не имел оснований подозревать Крауна в причастности к ее исчезновению или в чем-либо еще.

Поразмыслив, он решил упомянуть при Лиззи о заброшенном доме в Майрингеме. Хотя ее разговор с Линн Фэнкорт был конфиденциальным, констебль не обещала молчать о нем. К тому же Лиззи, скорее всего, лгала о том доме. Таких, как она, может, и грех ловить на лжи, но ее история шита белыми нитками.

И Вексфорд осторожно спросил:

— Лиззи, ты ведь не была в доме за автобусной остановкой, верно? Ты сказала… — он стал подбирать понятные ей слова. — Помнишь женщину в полицейской форме? Так вот, ты ей сказала, что три дня провела в заброшенном доме. Там еще нашлись какие-то одеяла, кран, откуда ты пила воду. Но на самом деле всего этого не было, да?

По реакции Колина и Дебби Краунов, вернее, по ее отсутствию, Вексфорд понял, что они уже слышали эту историю. Скорее всего, Лиззи молчала не из страха перед матерью и отчимом, а придумала все прямо перед беседой с Линн. А когда констебль ушла, пересказала то же самое и Дебби Краун.

— Нет, было! И я была там! — ответила она с преувеличенным негодованием лжеца.

— Но, Лиззи, водопровод там не работает. Дом ужасно холодный. А одеялом, которое там нашли, не укроешься, такое оно мокрое.

— Нет! Я была там!

— Ну что, добились своего? — резко сказал Краун. — Чего вам еще надо?

Да уж, добились. Но продолжать допрос бесполезно и бессмысленно. И вдруг Вексфорд понял, что она действительно была в доме, может, не трое суток, но определенно заходила туда, это место ей знакомо. И одеяло она видела, и кран наверняка пыталась открывать. А что, если там была и Рэчел?

Бёрден дал понять, что Вексфорду совсем необязательно ехать в Стовертон на Овал-роуд, что второе исчезновение никак не связано со случаем Лиззи Кромвель. Рэчел старше, она самостоятельная, умная девушка, которая привыкла жить вне дома и способна за себя постоять. Но следствие по ее делу зашло в тупик, и где сейчас Рэчел, не знали ни ее родственники, ни друзья.

После второго звонка в Эссекский университет стало ясно лишь, что она не пришла на утреннюю лекцию. Но выяснилась новая деталь: Рэчел, похоже, не сразу отправилась в паб, а сначала собиралась заехать к подруге, Каролине Стрэнг, жившей во Фрамхёрсте. Из-за строительства объездной дороги прямой автобус между Фрамхёрстом и Стовертоном отменили, и подруги надеялись, что в «Крысу и морковку» их отвезет мама Каролины. Миссис Стрэнг, возвращаясь с работы по Кингсмаркэмской дороге, должна была около восьми вечера подобрать Рэчел на остановке, доехать с ней до Фрамхёрста, забрать Каролину и отвезти их в паб. Миссис Стрэнг призналась Вайну, что из-за пробок на несколько минут задержалась, припарковалась у остановки и стала дожидаться Рэчел.

— Но эти девушки вечно опаздывают. У меня две дочери, так что я знаю. И хотя я сама припозднилась, все равно приехала наверняка раньше Рэчел. Я прождала ее минут десять и уехала домой. Если бы я знала ее адрес, то заехала бы к ней, но у меня был только ее телефон.

Каролина Стрэнг предположила, что Рэчел могла забыть об их договоренности и сразу направиться в «Крысу и морковку». Перед выходом Каролина пыталась ей дозвониться, но никто не брал трубку. Девушка решила, что Рэчел, скорее всего, уже направляется в паб, а ее мама куда-то вышла.

Вайн поговорил с тремя молодыми людьми, которые должны были встретиться с девушками в пабе, и они сказали, что Рэчел в тот вечер так и не появилась. Никто не беспокоился, так как все решили, что у нее просто изменились планы на вечер. Вайн сделал вывод, что они весьма легкомысленны в отношении обязательности, им не приходит в голову позвонить и предупредить об изменении планов на вечер или извиниться.

Есть вероятность, что Рэчел добралась до Кингсмаркэма на автобусе, поэтому сержант зашел в местный автопарк. На маршруте «Стовертон-Кингсмаркэм-Помфрет» билеты продавали водители, и Вайн показал фотографию Рэчел двоим, которые выехали на маршрут в 8:10 и 8:32. Никто не узнал ее, но первый сказал, что такую девушку он не помнит, а второй — что у него плохая память на лица.

Показания водителей автобусов убедили Вексфорда, что к ним Рэчел не садилась, потому что такую красавицу запомнил бы даже мужчина с самой плохой памятью на лица. Роскошные темные волосы, огромные карие глаза, пухлые губы, округлый подбородок и высокий гладкий лоб достались ей, по всей видимости, от матери. Самой Розмари Холмс было около сорока на вид, не больше. Вексфорд подумал, что их с дочерью, наверное, часто принимают за сестер. Ее пышные волосы, заплетенные в косу и уложенные на затылке в слегка старомодное кольцо, выгодно подчеркивали овал лица. Стройная фигура и длинные красивые ноги. Доктору Аканду надо бы прятать свою помощницу от посторонних глаз, потому что сам Вексфорд запомнил бы ее, доведись ему повстречать эту женщину в клинике.