Непорочность - [38]

Он покачал головой и хрипло рассмеялся, главным образом потому, что это лучше, чем плакать. Что? Да он сошел с ума! Как такое могло прийти к нему в голову? Она ведь даже не понимала, что Кардинал Фэнг самая подходящая кличка для кота, который живет при церкви и получает от нее подаяние в виде рыбки к обеду.

Глава 10

У него черное сердце и холодный ум Великого Инквизитора. Он способен на все. Даже на убийство.

Мэри Фрэнсис знала это так же точно, как и то, что исповедь не всегда оборачивается благом для души. В данном случае исповедь только способствовала ее уничтожению. «Господи, помилуй. Христос, помилуй», – бормотала она еле слышно, повторяя мольбу о милосердии из проповеди. Она чувствовала, как, саднит кожа и жжет шею нежная золотая цепочка. Мэри Фрэнсис стояла там, где поставил ее Уэбб Кальдерон, рядом с устройством для пыток, под названием «Большое колесо».

Эта средневековая камера была столь зловещей, что хотелось прикрыть ладонью глаза, но сделать это со связанными руками невозможно. Со всех сторон ее окружали приспособления для пыток, примитивные орудия, несущие в себе смерть: дыбы, устройства для подвешивания, щипцы для выдергивания ногтей, ложе, утыканное множеством острых штырей. «Колыбель Люцифера», напоминающая стул, подвешенный К потолку на цепях, скрипела так, словно ее раскачивал сквозняк. Некоторые механизмы имели столь устрашающий вид, что не хотелось даже думать об их назначении. И все же Мэри Фрэнсис никак не могла поверить, что Уэбб Кальдерон мучил здесь свои беспомощные жертвы.

Как не могла поверить, что на этот путь его толкнула людская жестокость, жертвой которой он стал в детстве, когда девятилетнего ребенка лишили всего человеческого, а то, что от него осталось, бросили на растерзание воронью. Это должно было бы пробудить в ней сострадание, но она не находила его у себя в сердце: там царил только ужас. Мэри Фрэнсис была глубоко уверена, что если кто-то и рожден для зла, так это Уэбб Кальдерон.

Он обернулся к ней. На его лице играла улыбка висельника. Широкий ворот темно-зеленого свитера обнажал мощную шею, из-под полотняных брюк, вытянутых на коленях по европейской моде, виднелись, как это ни странно, босые ступни.

– Ты слышала о «Змеином глазе»? – спросил он, вынимая из запертой витрины и поднося поближе, чтобы она могла хорошенько рассмотреть, тонкий, слегка изогнутый, немногим более фута в длину, кинжал, рукоять и ножны которого были сработаны из слоновой кости и украшены изумрудом.

Не дождавшись ответа, он сжал рукоять и вынул из ножен стальной клинок, от вида которого она содрогнулась всем телом. Слегка изогнутый, словно турецкий ятаган, сверкающий клинок завораживал, как взгляд южноамериканской гадюки.

– Где мне было слышать о таких вещах? – спросила она. – В монастыре кинжалами не пользовались.

Он холодно улыбнулся в ответ, и Мэри Фрэнсис поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно. Откуда это в ней? Из-за страха? Она же в отличие от Брайаны никогда не была циничной.

Однако он не дал ей времени поразмыслить над тем, что различает их с Брайаной. Он убрал кинжал в ножны, но, очевидно, решил, что сказанного недостаточно.

– Я подумал, что ты могла слышать о нем, – с усмешкой проговорил он. – В семнадцатом веке в Испании им, пользовались для дефлорации монахинь-еретичек.

Мэри Фрэнсис дернулась всем телом, золотая пряжка ремня впилась в запястье.

– Кинжалом?! – с ужасом спросила она.

– Нет, ножнами. – Он указал на фаллоподобный контур змеиной головы. – Был у церковников особый день. Они обвиняли монахинь во всех смертных грехах и даже в сожительстве с Сатаной. Настоящая охота на ведьм.

Мэри Фрэнсис могла бы многое рассказать об испанской инквизиции и пытках, применяемых ею, но менее всего она хотела сейчас отвлекать его историческими фактами. Пусть говорит – чем дольше, тем лучше. Казалось, извращение, о котором он рассказывает, доставляет ему удовольствие, и это нисколько не удивило ее.

– Доказательство вины было простой формальностью, – продолжал он. – Все знали, что у настоящей ведьмы обязательно есть на теле отметка дьявола… – Уэбб посмотрел на Мэри Фрэнсис, медленно поглаживая большим пальцем зловещие ножны. – Останови меня, если тебе уже известно об этом. Дьявольская отметка представляла собой сосок где-нибудь в укромном месте, который она давала сосать своему Хозяину – Сатане. Главному инквизитору и его помощникам оставалось только найти этот сосок.

Остановить его? Мэри Фрэнсис очень бы хотела этого, но по непонятной причине его непристойный рассказ странно завораживал. Она внутренне сжалась, удивившись слову, в которое облекла свою мысль. Кажется, ем удалось вытянуть из нее худшее, что в ней есть. Ублюдок.

– Вот тут-то и помогал «Змеиный глаз». Теперь его большой палец поглаживал изумруд на голове змеи. – Считалось, что, когда изумруд касался тайного соска, он менял цвет. «Камень настроения для мрачных времен» – полагаю, так бы ты назвала его.

Он задумчиво разглядывал ножны и их странную форму, и девушке внезапно пришло в голову, что он и сам не прочь исполнить роль инквизитора. Видя, с какой нежностыо его пальцы ласкают кинжал, отогнать мысли было нелегко. Волна отвращения накатила на Мэри Фрэнсис. Чудовищно! Но нельзя не признать, что выглядят ножны И вправду возбуждающе. Если он хоть на шаг приблизится сейчас к ней, она закричит что есть мочи. Она, которая провела месяцы и годы в стоическом созерцании, она, тишайшая из послушниц.