Непорочное зачатие - [12]

Шрифт
Интервал

Она. Да успокойся, блядь, Абрамчик, на хуй. Закури "яву-явскую", успокойся, на хуй. Ты и без картины белой Абрамчик, еб твою (дает сигарету.)

Он. Где достала, на хуй? (Закуривает.) Одна пачка только?

Она. Блок. (Закуривает.)

Он. Ну ты и оторва, на хуй, по нашим временам. А как, на хуй, нас курить-то отучали в интернате нашем, сука. А?

Она. Спокойно, на хуй.

Он. Как это спокойно, на хуй?!

Она. А спокойно, на хуй, отзывает тебя полкаш-препад в сторону после тренировочки: скипидарно, ласка ты моя, Аннушка, удар по почкам засранца Венечки у тя сработался, на тебе в усладу "мальборушечку", не бзди, кури спокойно пацифически - не застукарю.

Он. Во-во.

Она. Ну ты, как слабачка, берешь, смолишь, как человек, пацифически, а на следующий день - амбец, вода с карцером.

Он. Во-во! Этот же полкаш сажает пацифический. Разводить за жизнь умеют охмурялы, сука.

Она. А фильмец какой цветной кажный раз перед боевой борьбой для затравки садистической крутили? Американский фильм.

Он. Американский? Цветной фильм про негра, что ль?

Она. Про него, родного.

Он. Ни хуя не помню.

Она. Да ну, как же ты запамятовал такой фильмец-то сексуальный про негра голого родного, с глазами-то голубыми?

Он. Карие глаза у него были, Машенька!

Она. Тем более. Сказочка, блядь, как подходит цэрэушник к негру-смертнику со стула, сука, электрического для кина снятого учебного, и профессионально так сексуательно пхает ему в клеть грудняцкую кон-фу въебашником рученку свою махоньку-скрюченку и суперсксуально нежненько сердечко красинько из негра вырывает, и негр пять секундочек да с половиною глазами кровяными сердечко свое вольное в ладошках мягоньких видит цэрэушника, будто в ванночке кровавенькой ребеночек полошется, Христос Спаситель крестится. И за пять секунд да с половиною негр с ума как с горки ледяной соскальзывает и умирает не от сердца вольного независимого, а центра мозгового кровотечения. Редчайший кайфец пиздецовый - повидать свое сердечко вольненьким.

Он. А ну, бля, ну, как же, вспомнил. Это ж, блядь, смертника барона с глазами, сука, точно, карими, привели к нам в колледж снимать на кинокамеру. За кордон барон уебаться хотел, да людей ненароком при этом пококал. Ну и вмастырили вышку киношную барончику - хули добру-то пропадать на стуле лепестрическом.

Она. Мечту его детства исполнили - в кино сниматься. Раздели, гуталином черным под негра красить стали. А он не понимает: в школе ведь средней процессия, в зале актовом, пред детьми тринадцатилетними.

Он. И вот хуй его только баронский белым, сука, остался. И принялись хуй-то ему вазюкать, а он, блядь, ишак, что-то заартачился. Пришлось по хребту ебнуть мерину - докрасить член. Полутораметровый угорь, сука!!!

Она. Вот когда хуй его элитный встал-то у него во всей своей красе и всем своем величии-то царском! Но зажгли прожектора, камеру направили. И вот подходишь ты к нему, Венечка, в форме зеленых беретушек американскеньких и нежненько так нежненько-стремглав чески кон-фу приспособленчиком суешь в него меж ребер гуталиновых рученку сою девственну и на свет божий сердечко-солнышко живехонько выносишь!!! В тот миг я и влюбилась в тебя, Венечка!!! Безрассудно влюбилась, миленький!!! У Отелло-то хуй без сердца в моментальник скукожился. А у соседа хуй большой - як нему пристроилась, волосатику!!! (Бьет его по почкам.)

Он. Ух ты и... Ух ты и... блоха, пизда парашная. Я ж, бля, как свово ребеночка, держал его сердце, цветочек аленький, блядь, сука, Маша, Христеночка! И ведь, блядь, когда барон этот, Отелло гуталиновый, с хуем уже в пизду скукоженным, грабку, рученку-то свою кусошную протянул, сука, - дай, мол, сердечко-то назад, дружочек, мое, мол, сердечко кровное, я ж, бля, по состраданию, сука, нечеловеческому к жиду, еврею, барону предательскому нарушаю я, сука, инструкцию в доперестроечное хуйсломаешьное времюшко, Машенька!!! Даю я ему его Христеночка. И вот взял он свое чудо-солнышко и обратно в дырочку меж ребрышек гуталиновых, как в пизденочку ребеночка зародить пытается. Да не успел барон Мюнхаузен - ебнулся в лужицу кровищи-то своей да гуталиновой. Когда прожектора-то вырубили, а свет-то еще не зажгли, я, блядь, сердечко его в пластик, чтоб не текло, и в карман, на хуй. И тебя, суку, потом угостил супчиком сердечным холестериновым, блядь. Нам там в интернате за десять лет хуй бы раз мяска бы дали. Теперь наверстываем. В какие годы голодные я тебя, суку, мясом сердечным за бесплатно кормил, а ты мне в награду, сифон триперный, на конец заформила. Только скажи нет - загуталиню без предъявы, сука!

Она. Ну кончила, блядь, мента - шайбу шурупную гаишную, ну, блядь, полесбиянчила с подружкой балеринкой Аннушкой, ну обожрались водярой, сука, но ведь мало ж, блядь, стало. Пошли в кабак. Ну ее полкаш степенный афганский тут же захомутал - в номер повел факать. Ты уже рассказывал. А я гляжу: у стойки хиппи голодное дрочливое на меня дрочится.

Он. С двадцатью копейками в кабак приканал, ломовиком хуй стоял человеческий!

Она. Ну поканали танцевать, педрило.

Он. Мож, поебемся сначала, познакомимся. (Обнимает ее.)


Еще от автора Михаил Игоревич Волохов
48 градус солнечной широты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра в жмурики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Компаньонка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.