Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига - [22]

Один из местных жителей указал контрразведчикам возможную ниточку. Он рассказал о состоятельной паре, прежде жившей в роскошных апартаментах на главной улице. Они могли скрывать что-то, о чем хотела бы узнать контрразведка. «Он тут местная знаменитость, – пояснил обратившийся. – Чемпион по велоспорту».

Предъявив хозяину дома удостоверения, выданные американской армией, Зигберт и его команда вошли в квартиру, и четверо офицеров начали проводить тщательный обыск.

«Это была роскошная двухуровневая квартира, – рассказывал Зигберт, – с дорогой мебелью. Не каждый мог позволить себе жить здесь. Откуда у этого парня такое великолепное жилище? Он явно был не так прост. Мы провели в квартире два часа. Самым интересным, что мы нашли, оказались восемнадцать секундомеров, что подтверждало информацию нашего источника: этот человек был по меньшей мере полупрофессиональным спортсменом. А если так, то у него могли быть какие-то письма, связывавшие его с большими людьми».

Зигберт и его команда, проведя в тридцатиградусную жару два часа за обыском, очень устали. Они стали спускаться по лестнице и уже было сели в джип, как ему вдруг что-то пришло в голову.

«Я хочу вернуться в квартиру», – заявил он.

«Ты с ума сошел? – спросил его коллега. – Мы обыскали каждый дюйм».

«Но один дюйм мы не тронули», – сказал Зигги.

«Это какой?» – спросил другой следователь.

«Неважно, – сказал Зигберт, – поезжайте. Я потом вернусь пешком».

В самых дорогих квартирах в городе был камин, отделанный черепицей. Зигберт вспомнил, что видел пепел в камине квартиры, которую они только что обшарили.

«На дворе июль, – подумал он. – Кто в здравом уме будет разжигать камин в июле?»

Вернувшись в квартиру, он закатал рукава, запустил руки в пепел и вынул оттуда пачку полусгоревших писем и фотографий. Он предположил, что хозяева попытались сжечь их, узнав, что контрразведка проводит обыски, но не успели довести дело до конца. Среди обугленных документов были почетные грамоты, врученные некоему герру Аульбреку за велогонки и подписанные элитными офицерами из ближнего круга Гитлера. На одной из фотографий был изображен привлекательный мужчина в униформе СС, и Зигберт узнал его: это был охранник из Маутхаузена.

После такого открытия стоило вновь посетить некоторые окрестные лавки. Кто-то явно должен был что-то знать о загадочном герре Аульбреке.

Зигберт стал исследовать каждую дверь обоих фасадов дома. Через окно магазина одежды он увидел, как портной переделывает мужскую куртку. Он вошел в магазин и увидел женщину с ребенком, которая явно собиралась эту куртку забрать. Приглядевшись, Зигберт заметил, что портной спарывает с рукавов нацистские знаки отличия. Посмотрев на женщину, Зигберт узнал ее: он только что видел ее на фотографиях в квартире, которую она оставила.

«Где ваш муж?» – спросил он спокойно.

«Ой, я не знаю, – ответила женщина. – Наверное, он уехал в деревню».

(«Если бы она сказала, что он в России, я бы прекратил расспросы, – рассказывал Зигберт Нартелям, – ведь в этом случае он был бы либо в тюрьме, либо в могиле. Но когда она сказала, что не знает, где он, я насторожился».)

«Мадам, – сказал он, – я только что из вашей квартиры. Восемнадцать секундомеров – это нормально для Линца? Например, у вашего соседа тоже есть восемнадцать секундомеров? Или хотя бы пятнадцать? Или десять?»

«Ну, очень может быть, – ответила женщина. – Хотите, чтобы я сходила с вами к соседям?»

«Нет, думаю, в этом нет нужды. И вот почему. Я нашел письма, где вашего мужа поздравляли с результатами в велогонках разные важные люди. Кстати, я заметил, что ваш муж ни разу не занимал первого места. Он всегда приходил вторым. Но второе место – это не так плохо», – с улыбкой сказал он, намекая на то, что иногда лучше смириться, если понимаешь, что выиграть нельзя. Женщина согласилась и поделилась информацией о своем муже, а впоследствии еще и о трех бывших нацистских офицерах. Команда Зигберта арестовала их всех и доставила в контрразведку.

Большинство уцелевших высокопоставленных нацистов бежали в Южную Америку и другие укромные уголки земного шара. Однако один местный источник намекнул, что по меньшей мере один крупный нацист все еще скрывается под Линцем, и дал Зигберту название одной деревушки.

Чтобы добыть разведывательные данные у жителей деревушки, контрразведка устроила так, что к Зигберту и его команде перешла бакалейная лавка, прежде принадлежавшая члену нацистской партии. Никто из четырех ничего не знал о бакалейном деле, но ход себя оправдал. Уже через несколько дней контрразведчики стали частью повседневной жизни деревни и ее обитателей.

«Мы добились расположения местных жителей, оказывая им услуги, когда они что-то у нас покупали, – объяснял Зигберт. – В то время еду покупали по продуктовым карточкам. Если мы взвешивали человеку, например, на четверть фунта больше масла, чем разрешалось по карточке, он мог рассказать то, о чем мы бы иначе не узнали».

Покупатели вовсю сплетничали о своих соседях, и контрразведчики под прикрытием были поражены, узнав, что в деревушке с населением в девятьсот человек почти все были членами нацистской партии. Одна женщина по фамилии Кесслер ходила в бакалейную лавку регулярно. Добившись ее расположения с помощью довесков к продуктам, контрразведчики узнали, что они с мужем разочаровались в нацистской партии после того, как ее муж потерял ногу во время бесполезных, по их мнению, воинских учений. Зигберт и товарищи признались ей, что работают на контрразведку, и спросили, не может ли она предоставить им какую-либо информацию. Фрау Кесслер в ответ прошептала, что через дорогу от них в соседней деревушке Вольфхаузен живет высокопоставленный нацист.