Непогребенный - [25]

– Да? В наши трудные времена это может открыть перед фондом небезынтересные перспективы.

– Верно, а кроме того, в письме содержится нечто, как мне кажется, особо для вас любопытное.– Я вынул из портфеля рукописную копию.– Пеппердайн приводит, со слов очевидца, описание смерти настоятеля Фрита.

– В самом деле? Оно значительно отличается от принятой версии?

– Что его смерть произошла совершенно ненамеренно, по причине неправильно понятого приказа?

– Да, хотя эту версию выдвинул дежурный офицер, который имел все основания представить дело именно так.

– Пеппердайн дает совершенно другое объяснение. Доктор Локард улыбнулся:

– Это лишает смысла все споры, которые велись до сих пор. Когда появится историк фонда, занимающийся этими вопросами, он будет вам очень благодарен.

– Разве соответствующего исторического труда до сих пор не существует?

– Нет ничего, кроме нудного тома, опубликованного в середине прошлого века. И в настоящее время никаких работ не ведется, разве что дилетантские попытки, совершенно неграмотно использующие источники. Что же говорит Пеппердайн?

– На начале письма задерживаться незачем. Там описывается путешествие, состояние дорог и говорится, что он прибыл двумя неделями раньше и поселился во дворце вместе со своим другом епископом. А дальше интересно.

Вчера на обеде с господином настоятелем я слышал рассказ о смерти его покойного предшественника, опровергающий лживые слухи. Как вам, скорее всего, известно, когда силы парламента заняли город, они постыдным образом заточили настоятеля в его собственном жилище, ибо по причине его близости к королевской партии можно было опасаться, что он поднимет народ на сопротивление. Я получил сведения от некоего Чампнисса; он прослужил здесь священником сорок с лишним лет и был всей душой привязан к злополучному Фриту. В утро его смерти Чампнисс заметил на Соборной площади шесть солдат, судя по всему пьяных; они проложили себе путь к библиотеке, а затем принялись разбойничать: били окна, грабили и крали. Старик рассказывал мне, что настоятель, должно быть, наблюдал это поругание из окна настоятельского дома и, безмерно возмутившись, забыл о своем статусе арестованного и поспешил за порог, дабы их остановить. Увидев, как он вбегает в библиотеку, Чампнисс испугался за него и бросился туда же, на выручку. Обогнув угол здания, он обнаружил коленопреклоненного настоятеля, а перед ним – солдат; настоятель сжимал в руках какую-то бумагу и молился. Чампнисс слышал, как он громко взывает к Господу о прощении для своих убийц – один из которых, совсем мальчишка, заливался слезами. Когда Чампнисс приблизился, настоятель заметил его и жестом отослал прочь. Двое солдат схватили Чампнисса под руки и оттащили, но он успел увидеть, как подошел офицер, который, как ему было известно, питал к настоятелю ничем не оправданную враждебность. Из-за угла до его слуха долетели два или три выстрела. Даже сейчас, двадцать лет спустя, старик не мог рассказывать это без слез.

Я остановился.

– Напрашивается вывод, что этот офицер и приказал убить настоятеля, не так ли?

– Сцена, нарисованная Пеппердайном, так театральна, что это наводит на подозрения.– Доктор Локард сжал губы в иронической усмешке.– Знакомы вам работы Чарлза Ландсира? – (Я кивнул.) – Сентиментальность та лее, разве нет? Далее рыдающий юный солдат – смазливый юноша на картине обязателен. Представляете себе полотно: «Турчестерский настоятель возносит молитву за своих убийц»?

Я улыбнулся.

– Пусть далее старик был пристрастен, это не значит, что на его рассказ нельзя положиться.

– Конечно. Однако можно ли быть уверенным, что Пеппердайн не исказил его слова?

– Не вижу причин, зачем ему это делать. Библиотекарь посмотрел на меня задумчиво.

– Да? Мой принцип как историка состоит в том, что, сталкиваясь с противоречивыми свидетельствами, я выясняю, какой взгляд на события выгодно поддерживать тому или иному очевидцу. Таким путем, как мне кажется, легче всего добраться до истины. Вот в этом случае, если Пеппердайн обращался в письме к могущественному роялисту, у него были основательные причины толковать происшедшее в пользу настоятеля, не правда ли?

– Его корреспондент, Джайлз Булливант, был, скорее, тоже ученым, человеком отнюдь не влиятельным в политике. Они с Пеппердайном интересовались судьбой античных текстов в позднее Средневековье, что и побудило Пеппердайна приехать в Турчестер. Его надежды не оправдались, потому что никто не удосужился привести рукописи в порядок после разграбления библиотеки.

– Боюсь, вы обнаружите, что за последующие два века дело продвинулось мало.

Я смерил библиотекаря удивленным взглядом.

– Это правда. К большей части манускриптов никто не прикасался с тысяча шестьсот сорок третьего года, когда в библиотеке все было перевернуто. Что пишет Пеппердайн о местонахождении интересующего вас манускрипта?

– Увы, ничего определенного: «Я обыскал верхний этаж старой библиотеки и не обнаружил ничего заслуживающего внимания. Манускрипты в подземелье новой библиотеки находятся в страшном беспорядке; чтобы их осмотреть, потребовалось бы много дней или даже недель