Неподвластный богам - [37]

Маг говорил так убедительно, что даже у Конана, всю жизнь сражавшегося с силами Мрака, отпали последние сомнения. И потом, если они молились Сету, почему бы не выпустить его злейшего врага?

Хадрат же не унимался:

– Хорошо, Пелиас, вот освободишь ты демона – а дальше?! Тез нас-то далеко, а мы – под боком! Чьи, по-твоему, первыми сожрет Морат-Аминэ?

– Я и не говорю, что план мой легок…

– Доставку фантома сюда я беру на себя! – загадочно сказал Конан. – У меня есть наживка, на которую Тезиас наверняка клюнет!

– Что же до нашей безопасности, – продолжал Пелиас, – для зашиты от Пожирателя Душ носят особый амулет, изображающий золотого змея в когтях серебряного ястреба.

– Точно, я видел такой у Аманара, – подтвердил Конан. – У тебя есть три таких амулета, Пелиас?

– Увы, мой добрый друг… – Волшебник смутился, но, заметив торжествующий взгляд Хадрата, поспешил добавить: – Сердце Аримана заменит нам амулеты! Сила Сердца отвратит от наших душ щупальца Пожирателя.

Похоже, последний аргумент волшебника частично убедил Хадрата. Он сказал:

– Имей, однако, в виду, Пелиас: от твоего искусства зависит, победим мы или же погибнем жуткой, беспримерной смертью! Но не только мы: вспомни о тех, к чьим душам подбирается призрачный бог!

Чародей кивнул – все было ясно.

– А что будем делать со стигийцами? – спросил он.

И только теперь трое заговорщиков заметили, что Тотоакр и его люди вовсе не спят; напротив, бесшумно, как умеют только стигийцы, подкравшись к Конану и его товарищам, они внимательно вслушивались в их беседу.

– Мы слышали все, северные собаки! – злобно прошипел Тотоакр. – Прав был Величайший: вы не слуги Сета, вы – гнусные предатели!

Пока Тотоакр держал свою обвинительную речь, Конан прикидывал, сколько шансов было у них против трех десятков крепких, к тому же наверняка наученных приемам черной магии стигийцев. Пелиас же попытался уладить дело миром:

– Ты ошибаешься, благородный Тотоакр! Мы не предатели Сета. Напротив, мы искали способ, как вернее победить его врага!

– Лжешь, ничтожнейший из некромантов! – заорал в ответ высокий жрец. – Мы знаем все! Ты замыслил освободить Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух, и нет большего преступления, которое бы мог смертный совершить против Сета! Смерть предателям!

И стигийцы с ревом бросились на Конана, Пелиаса и Хадрата). Завязалась кровавая схватка. Сверкали мечи и кинжалы. То тут, то там на миг показывалась черная ладонь Тотоакра; посвященные жрецы умели убивать даже и вооруженного человека, лишь приложив «черную ладонь Сета» к груди врага. Но трое смельчаков казались неуязвимыми, хотя каждый из них дрался своим оружием: Конан – верным двуручным мечом, так что головы, руки и прочие части тела стигийцев, словно град на землю, сыпались на песок; Пелиас – белым волшебным огнем, душившим смуглых демонов не хуже знаменитого кхитайского шелкового пояса. Как же дрался Хадрат, вообще было сложно сообразить: он, как ветер, проскальзывал сквозь ряды врагов, да так, что после этого крепкие стигийцы, хрустнув переломанными костями, оседали на песок – у жрецов Асуры свои боевые премудрости…

Наконец все было кончено. Усталые Конан и его друзья пожинали плоды нелегкой победы. Белый песок стал красным – от пролитой стигийской крови. Тела врагов, расчлененные и целые, но одинаково безжизненные, валялись в радиусе десяти шагов. Пелиас был невредим, как будто волшебник играл в кости, а не сам дробил кости врагов. Конан был ранен, но это бывалого воина ничуть не смущало. Хадрат же пострадал больше других: у него была сломана рука.

Чародей извлек из складок своего широкого платья маленький флакончик с мутной голубой жидкостью.

– Подставь руку, асуриец!

– Это еще зачем? – насторожился Хадрат.

– Подставляй, не бойся! – рассмеялся волшебник. Хадрат вопросительно взглянул на Конана. Король кивнул. Все еще ожидая подвоха, Хадрат подошел к Пелиасу. Взболтнув флакончик, чародей осторожно вылил его содержимое на рану жреца. И, о чудо, перелом руки затянулся сам собой, кости срослись – раны больше не было!

– Спасибо! – озадаченно сказал жрец Асуры.

Ту же операцию волшебник проделал и с ранами Конана. Итак, после изнурительной битвы трое смельчаков снова были в полном здравии.

– Хвала Асуре, нас только пощекотали! – оправившись от изумления, заявил Хадрат. – Чего нельзя сказать о наших смуглых друзьях – Сету придется обходиться без их молитв. А где же наш доблестный провожатый?

И правда, осмотрев мертвые тела, друзья нигде не обнаружили Тотоакра. Не было его и в шатре. Жрец словно провалился под землю. Конан вопросительно уставился на волшебника.

– Что скажешь, Пелиас? Бьюсь об заклад, стигийский пес удрал, призвав на помощь черную магию!

– А это мы сейчас выясним! – засмеялся волшебник. Киммериец вздрогнул: однажды, много лет назад, он уже слышал такой смех из уст мага и догадался, что тот задумал.

Подойдя к одному из трупов, который принадлежал, судя по всему, жрецу чешуйчатого бога, Пелиас громко хлопнул в ладоши возле уха трупа и закричал:

– Эй, ты! Да, ты! Восстань из ада, где, несомненно, пребываешь; поднимись с окровавленного песка и скажи мне: где скрывается посвященный жрец Тотоакр? Вставай же! Повелеваю тебе!