Неподдающийся - [81]

Будущий герой-полярник Иван Дмитриевич Папанин был почти на шесть лет старше меня. Но несмотря на такую большую (тогда!) разницу в возрасте, мы стали друзьями. Папанин работал в Особом отделе.

Он купил на базаре огромную книгу и с гордостью показал ее мне. Это оказался том бухгалтерского учета.

— А тебе она зачем? — полюбопытствовал я.

— Передам ее к себе на работу! Знаешь, сколько тут еще сволочи осталось?!

— Но при чем бухгалтерская книга и Особый отдел?!

— А ты посмотри! — сказал Папанин. Он открыл книгу и показал мне: на левой странице было напечатано слово «Приход», а на правой — «Расход».

— И что? — пожал я плечами.

— Не понял? Кого будем вылавливать — запишем в «Приход», а кого — направо, — в «Расход»! Очень удобно!..

Много позже я — уже в качестве писателя — направился на Север, к Папанину, который готовился к высадке на полюс.

Надо сказать, что в молодости я был франтоват… Кроме того, Швейцария, да и Гражданская война меня закалили. А потому одет я был, прямо говоря, не по-полярному: коротенькая, кажется все-таки на меху, курточка и модные в ту пору бурки.

Иван Дмитриевич обрадовался мне. Но критически оглядев мое облачение, сказал:

— Идем, я тебя соответственно переодену. Да побыстрее, пока яйца не отморозил! (Простой был человек…)

Великая Отечественная

Надо сказать, что конец тридцатых годов ознаменовался тем, что многие из нас — писателей и режиссеров — сделали все возможное, чтобы создать художественный мобилизационный фонд. Это были пьесы и кинофильмы, которые говорили о нашей вероятной схватке со все больше поднимавшим голову гитлеровским фашизмом.

Каждый по мере сил старался внести свой вклад в резерв обороны, чтобы в любую минуту, в случае начала военных действий, он мог бы быть использован для поддержки патриотического порыва советских людей.

На «Ленфильме» в 1938-м был поставлен фильм по моему сценарию «Эскадрилья № 5», предрекавший победу Советского Союза в грядущей войне с фашизмом. Именно поэтому в листовках, которые немцы разбрасывали над Москвой в 41—42-м годах, среди тех, кто должен был быть повешенным, когда немцы займут Москву, на букву «П» моя фамилия значилась первой. Впоследствии подобные угрозы появились еще дважды, но я надеюсь умереть своей смертью…

Совершенно естественно, темы фильмов и пьес не придумывались. Они базировались на документах, которые нам предоставляло военное ведомство. Мы знали, как действовали гитлеровцы, когда захватили Чехословакию, Австрию, Норвегию, Данию, Францию и представляли себе, вернее, начинали представлять, каков наш будущий противник.

Центральный Театр Красной Армии поставил мою пьесу «Артиллеристы». Спектакль кончался отправкой артиллерийского полка к месту начавшихся боевых действий.

Подлинные же военные события развернулись, как известно, в июне 1941 года. Каждый из нас, работников театра и кино, на следующий же день, после того как узнал о начале войны, явился в свою профессиональную организацию. Лично я пришел в Союз писателей и получил назначение в газету, которая отправила меня на фронт военным корреспондентом.

Конечно, надо было зайти и в военкомат. Мы пришли туда с известным кинодокументалистом Дзигой Вертовым.

Сотрудник, взяв карточку Вертова, обрадовался и сказал:

— Такие большие специалисты для нашей кавалерии очень нужны!

— A-а… при чем тут я? — спросил Вертов, который не умел ездить верхом.

Сотрудник ответил:

— Как при чем? — И протянул кинематографисту его учетную карточку. Вертов посмотрел на написанное, улыбнулся и показал мне.

В графе «специальность» вместо «кинорежиссер» значилось: «конный режиссер».

Застал я войну в самом разгаре и не в лучшую ее пору. Под неожиданным натиском внезапно напавшего противника наши армии с боями отступали. Шаг за шагом мы теряли территорию родной земли.

Это было очень тяжелое время, и каждый из нас — писателей — старался сделать все возможное, чтобы принести хоть малейшую пользу оборонявшейся Родине.

В первые же месяцы войны образовался штаб партизанского движения, ибо в тылу противника непокоренный советский народ уходил в леса. Мужчины, женщины, дети брались за оружие и в тылу противника вели борьбу, стремясь задержать его продвижение к Москве.

Возглавлял штаб партизанского движения Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Он, бывший секретарь ЦК партии Белоруссии, великолепно знал театр военных действий, ибо война проходила по родным, знакомым ему местам.

Пантелеймон Кондратьевич сразу наладил связь с теми народными силами, что действовали в тылу врага, и мне удалось дважды побывать в партизанских отрядах, которые формировались для переброски в тыл противника.

Все виденное лично, рассказы партизан, ночные беседы с ними дали мне возможность написать сначала пьесу, а затем и сценарий «Секретарь райкома», который был поставлен режиссером Иваном Александровичем Пырьевым на Центральной студии в Алма-Ата.

Этот первый фильм, рассказавший о нашей схватке со страшным противником, до сих пор не сходит с экрана.

В довоенное время и в пору войны, как я уже упоминал, режиссерам не разрешалось писать сценарии. В данном же конкретном случае до сценария мною уже была написана пьеса «Секретарь райкома». Поэтому, когда Пырьев, с которым давно сложились дружба и близкие отношения, предложил «вместе писать сценарий», — то получил от меня в ответ весьма выразительный и не требующий комментариев жест.