Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [90]
«…ваша Светлость изволили назначить при осаде к Очакову вести мне оную[700] от левого фланга армии, к чему назначены на здешнюю сторону полк Фанагорийский гранодерский, баталион гранодер Фишеров и еще составить один из рот гранодерских Орловского и Шлиссельбургского полков – я имел честь получить, по которому в точности касающееся исполнение поспешу сделать»[701].
Через несколько часов он уже доносил:
«Сего числа пополуночи в 7 часов в повеленный поход на флотилии и лодках верного коша выступил…»[702]
Уже 17 июля 1-й Фанагорийский гренадерский, Фишера и составленный из гренадерских рот орловцев и шлиссельбуржцев батальоны «расположились на левом крыле бугских егерских баталионов; при них котлы и шанцевый инструмент. Другой фанагорийский баталион, с его шанцевым инструментом, и все солдатские палатки, за противным норда ветром, еще с Кинбурнской стороны ожидаются»[703]. 20 июля 2-й батальон фанагорийцев с косы прибыл и занял свое место[704]. Из рапорта следовало, что всего в четырех батальонах было налицо 2356 солдат и офицеров[705].
В эти же самые дни начались осадные работы: решено было закладывать параллели, вести от них вперед траншеи, заложить второй пояс параллелей, установить батареи и начать пробный артобстрел. Об этом легко написать, но из-за каменистого сухого грунта гораздо труднее сделать. Кроме того, надо выбрать точно место для батарей, и рекогносцировка под огнем очаковской артиллерии оказывалась подлинно смертельно опасной. Так, переводчик походной канцелярии Потемкина Р. М. Цебриков 25 июля записал в своем дневнике:
«В сумерках приехал Светлейший; привезли одного раненого из наших егеров и офицеров, и что всех более удивило, то что это был губернатор <…> Синельников, который ядром ранен в пах, в самом опасном месте <…> Губернатор же стоял в сем действии[706] позади князя шага на два»[707].
На следующий день Потемкин ходил пешком «к батареям, велел пустить в город несколько бомб и сделать несколько выстрелов, и воротился обратно пеший же…»[708] Как мы видим, «скучать» под Очаковым никому не приходилось. Но деятельной натуре Суворова такого «рассеяния», как говорилось в XVIII столетии, было мало, она жаждала большего. И 27 июля это большее случилось.
В два часа дня турецкий отряд совершил вылазку и атаковал посты бугских казаков. Суворов, наблюдавший за тем, как турки теснят их, послал казакам помощь, турки ввели подкрепления, генерал ответил тем же – завязалась кровавая схватка. В самый разгар боя герой наш был ранен пулей в шею и был вынужден покинуть поле схватки, начавшей без него, в неловких руках генерал-поручика Ю. Б. Бибинова, превращаться в резню. Наши отступили, понеся большие потери. Все тот же Цебриков отметил:
«Все иностранные офицеры, бывшие в сем сражении зрителями, удивлялись неустрашимости наших солдат, от коих слышали, когда возвращались в свой стан окровавленные и ранами покрытые: “Мы-де, солдаты, очень стояли крепко, некому нами было командовать”…»[709]
Потемкин, потрясенный таким оборотом дела, тут же послал полководцу запрос о происшедшем:
«Солдаты не так дешевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. К тому же мне странно, что вы в присутствии моем делаете движения без моего приказания пехотою и конницею. Ни за что потеряно бесценных людей столько, что их бы довольно было и для всего Очакова. Извольте меня уведомить, что у вас происходить будет, а не так, что ниже прислали мне сказать о движении вперед»[710].
Страдая от раны физически, а от неудачи нравственно, Суворов замедлил с ответом и лишь на следующий день, 28-го, прислал рапорт о происшедшем:
«Вчера пополудни в 2 часа из Очакова выехали конных до 50-ти турков, открывая путь своей пехоте, которая следовала скрытно лощинами числом до 500. Бугские казаки при господине полковнике Скаржинском, конных до 60-ти, пехотных до 100, три раза сражались, выбивая неверных из своих пунктов, но не могли стоять. Извещен я был от его, господина Скаржинского. Толь нужной случай в наглом покушении неверных решил меня поспешить 93 ч[еловека] стрелков Фанагорийского полку к прогнанию, которые немедленно, атаковав их сильным огнем, сбили; к чему и Фишера баталион при господине генерал-майоре Загряжском последовал. Наши люди так сражались, что удержать их невозможно было, хотя я посылал, во-первых, донского казака Аксения Познышева, во-вторых, вахмистра Михайлу Тищенка, в-третьих, секунд-майора Куриса и, наконец, господина полковника Скаржинского. Турки из крепости умножались и весьма поспешно, было уже их до 3000 пехоты, все они обратились на стрелков и Фишера баталион. Тут я ранен и оставил их в лутчем состоянии. После приспел и Фанагорийский баталион при полковнике Сытине, чего ради я господину генерал-порутчику и кавалеру Бибикову приказал подаватца назад. Другие два баталиона поставлены были от лагеря в 1-й версте. По прибытии моем в лагерь посланы еще от меня секунд-майор Курис и разные ординарцы с приказанием возвратитца назад. Неверные были сбиты и начали отходить. По сведениям от господина генерал-майора Загряжского, баталионных командиров и господина полковника Скаржинского, турков убито от трехсот до пятисот, ранено гораздо более того числа. Наших убито: Фанагорийского гренадерского полку – подпоручиков 2, прапорщик один, гранодер 108; ранено: капитанов 2, подпоручиков 1, гранодер 130. Фишера баталиону раненых: секунд-майор Макеев, капитан 1, подпоручик один, гранодер 70; убитых: подпорутчик один, гранодер 30; бугских казаков убитых 12, раненых 4»
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.