Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [9]

Последняя фраза приписана внизу страницы. Этот текст – обычное нравоучительное назидание. Он хорош для воспитания кадетов 1-го Санкт-Петербургского кадетского корпуса и просится в прописи, предназначенные для них. Но здесь нет никакого упоминания о конфликте между отцом и сыном и документального свидетельства, что в 1742 г. «арап Петра Великого» побывал в Москве. А ведь исходя из биографии полководца именно эта встреча должна была подтолкнуть отца на зачисление сына в лейб-гвардии Семеновский полк осенью 1742 г. Кстати, почему именно туда, если и В. И. Суворов, и А. П. Ганнибал, и дядя будущего военачальника А. И. Суворов, у которого он потом будет жить в Петербурге, служили в Преображенском полку? Мы хорошо знаем, что существовала традиция зачислять юношу в тот полк, в котором ранее служили старшие родственники, так, собственно, и создавалась в гвардии полковая офицерская «семья».

Понятно желание лиц, писавших о Суворове, как-то объяснить этот казус, а заодно и драматизировать рассказ. Так в повествование о герое вводится элемент борьбы с противодействием людей и судьбы его стремлениям, борьбы, проявившейся уже в самом детстве. С точки зрения романтической это вполне понятно, но, увы, историк должен опираться в первую очередь на документы.

Единственное, что во всей этой истории представляется действительно реальным, так это любовь к чтению и рано определившийся интерес к историческим сочинениям и книгам по военной истории, равно как и к биографиям полководцев древности и нового времени. Думается, что отцовская библиотека, исходя из того, что мы теперь о ней знаем, могла предоставить юному Александру подобное чтение. А оно уже было способно одним содержанием раздуть искру интереса в огонь увлеченности. Все остальное не документировано, а значит, и проверке правдивости в изложении не поддается. Есть лишь результат некоего процесса, протекавшего в стенах московского дома: прошение юного Александра о зачислении в Семеновский полк, написанное, естественно, с разрешения отца:

«Всепресветлейшая Державнейшая Великая Государыня Императрица Елисавет Петровна Самодержица Всероссийская Государыня Всемилостивейшая.

Бьет челом недоросль Александр Васильев сын Суворов, а о чем следуют пункты:

Понеже я в службу Вашего Императорского Величества еще нигде не определен.

А имею я желание служить Вашему Императорскому Величеству в лейб-гвардии Семеновском полку, и дабы высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было меня именованного определить в означенный Семеновский полк солдатом.

Всемилостивейшая Государыня,

Прошу Вашего Императорского Величества о сем моем челобитье решение учинить.

К сему прошению Александр Суворов руку приложил

Октября… 1742 года»[42].

И это первый достоверный документ, связанный с именем Александра Суворова, фиксирующий личность его на пороге 13-летия. Следствием этого прошения стало зачисление нашего героя на военную службу. Приказ об этом по Семеновскому полку был отдан 22 октября 1742 г. и подписан Андреем Ушаковым, Степаном Апраксиным и Петром Чаадаевым[43].

Осмелюсь предположить, что именно первая подпись под приказом может пролить свет на причину зачисления Александра Суворова именно в Семеновский полк. Подпись принадлежит подполковнику этого гвардейского полка А. И. Ушакову. В годы правления императриц Анны и Елизаветы при одном его упоминании люди, несомненно отважные, как-то внутренне подбирались и слегка бледнели, а субъекты, жизнью ученые и битые, отирали холодный пот, самопроизвольно выступавший на лбу, и резко меняли тему разговора. Ибо человек сей был генерал-аншеф, кавалер ордена Св. апостола Андрея Первозванного и начальник Тайной канцелярии розыскных дел.

Сидел он в канцелярии сей со дня ее основания в 1719 г. в бозе почившим и вечнодостойным памяти императором Всероссийским, отцом Отечества государем Петром Великим. Император, как известно каждому российскому верноподданному, учредил ее для следствия по делу о государственной измене недостойного титла своего наследника престола Российского царевича Алексея. Возглавил канцелярию граф П. А. Толстой, дипломат тонкий и славный, выманивший царевича из-под крыла императора германского лукавыми обещаниями об отцовском царевом прощении, каковое на деле обернулось допросами с пристрастием и осуждением на смертную казнь. Так вот Андрей Иванович, тогда майор лейб-гвардии Преображенского полка, с самого первого дня состоял в Тайной канцелярии в должности заместителя многомудрого графа Петра Андреевича. Царевич, как всем ведомо, в ночь перед казнью отдал богу душу в камере своей от причин, нам господа, к счастью, неведомых, и был похоронен впоследствии в Петропавловском соборе, правда, как-то сбоку, подальше от родителя своего. А вот канцелярия осталась, вобрала в себя ранее поминавшийся Преображенский приказ, и отныне россиянина, крикнувшего «знаю за собою слово и дело государево», волокли уже под белые руки не в бывый сей приказ, а в Тайную канцелярию. Государь Петр Алексеевич усердием гвардии майора был доволен весьма и пожаловал его чином бригадира по армии, а в 1721 г. произвел уже в генерал-майоры с оставлением майором в лейб-гвардии Преображенском полку, где САМ состоял полковником. Такова была доверенность ему от государя за заслуги сыскные и «пытошные». Матушка государыня Екатерина I пожаловала его уже генерал-поручиком. Императрица же Анна Иоанновна, дай Бог ей спокойно почивать под плитою мраморной – и упаси, Боже, от сего нас грешных, – никогда из-под нее более не вставать, сделала сего верного слугу государева в 1730 г. генерал-аншефом, в 1731 г. главой Тайной канцелярии, в 1733 г. пожаловала в подполковники лейб-гвардии Семеновского полка, где он, по примеру дяди своего, тоже считалась полковником. И теперь при дщери Петровой, государыне Елизавете Петровне, был он, Андрей Иванович, по-прежнему и генерал-аншеф, и Тайной канцелярии начальник, и л. – гв. Семеновского полка старший штаб-офицер, то есть замещал в нем саму государыню.