Непобедимый разум - [71]
Для купирования панической атаки часто необходимо медикаментозное вмешательство. Но при сильном беспокойстве полезен ряд нефармакологических техник. Пациенты, страдающие от постоянных панических атак, рассказывают, что сам факт наличия медикаментов часто устраняет потребность в их использовании. Они в курсе, что таблетка не поможет им решить проблему, но сможет смягчить ужасные чувства, стимулирующие дальнейшее развитие негативных эмоций. И все благодаря знанию о том, что человек способен контролировать свои чувства.
Вторая техника подавления беспокойства включает оценку его тяжести в каждый момент. Мало что способно навести порядок в нашем состоянии быстрее, чем пауза и оценка реакции на происходящее. Иными словами, мы не только испытываем какие-то чувства, но и наблюдаем за тем, как их испытываем{270}. (Представьте себе, насколько сильный эффект произведут во время занятий сексом слова партнера: «Ну и как тебе происходящее по шкале от 1 до 10?») При должном уровне самоконтроля мы быстрее поймем, что испытываем беспокойство, и сможем отреагировать на это до того, как утратим контроль над ситуацией{271}.
Третья техника предполагает изучение и корректировку ошибочных мыслей, вызывающих панику. Например, большинство мыслят образами, а не статистическими данными{272}. Мы воспринимаем частоту возникновения событий на основании не статистики, а легкости, с которой можем вспомнить примеры их возникновения. Узнав из новостей об авиакатастрофе, мы поверим, что вероятность падения самолета, в котором нам предстоит лететь, выше, чем на самом деле. А если наш друг рассказывает об осложнениях после хирургической операции, то решим, что частота их возникновения выше, чем показывает статистика. Научившись использовать статистическое мышление для более точной оценки истинной вероятности несчастий (и поверив в это мышление), мы не будем паниковать из-за маловероятных событий.
И наконец, мы можем ужиться с тем, чего боимся, путем осознанного и многократного повторения опыта, связанного с ним. Удовольствие от самых приятных вещей снижается от частого повторения, а пугающие нас стимулы становятся менее страшными, если мы сталкиваемся с ними часто{273}. Например, если мы боимся ездить в лифте, то можем смотреть на фотографии лифтов, пока не перестанем бояться. Затем можно постоять в нескольких метрах от закрытого лифта. Потом – встать прямо перед лифтом. Дальше – встать перед лифтом с открытыми дверями. После этого можно войти в лифт в сопровождении другого человека или даже прокатиться вместе с ним. Затем проехать с ним с первого до последнего этажа. Потом в одиночку. Такая десенсибилизация позволяет контролировать не только простые фобии, но и более сложные вроде социального беспокойства (вот почему, когда мы заставляем себя приглашать девушек на свидания, у нас постепенно снижается страх, связанный с этим){274}.
В итоге я провалил экзамен по биохимии, но не вылетел из университета. Я пересдал его, получив высокую оценку. Этот опыт дал мне ценные уроки, и главный из них – мозгу нельзя доверять. Даже в отсутствие поводов и при незначительных угрозах он боится худшего из возможных исходов.
Последний вариант требует (как ни парадоксально) представить себе худший из возможных исходов. Задавая себе детальные вопросы о том, как может выглядеть наше бедствие в будущем, мы часто понимаем, как с ним справиться. И страх отступает. Предчувствуя проблемы, мы склонны представлять свое будущее только как череду негативных последствий{275}, не учитывая, что в нем будет и хорошее{276}. Мы не можем признать, что никакие бедствия не будут влиять на нас так сильно или так долго, как мы предсказываем{277}. Проиграв в голове худший сценарий (максимально детально), мы можем представить себе и другие события, которые будут занимать наши мысли в будущем. Как показывают исследования, мы постепенно начинаем верить в то, что наше будущее окажется не таким плохим, как мы думаем{278}.
Страх смерти
Страх смерти – основа всех страхов. Он легко лишает нас сил и делает бесполезными все наши стратегии по борьбе с другими страхами. Знание о будущей смерти настолько болезненно, что большинство из нас используют для его отрицания (сознательно или не совсем) все возможные когнитивные уловки. Некоторые навыки лучше подходят для борьбы с неотвратимостью смерти. В результате у людей возникают разные реакции на факт их будущего ухода. Например, многие не верят, что они когда-нибудь исчезнут, что их уникальная личность никогда не вернется в этот мир, и в результате избавляются от страха смерти. На другом краю спектра находятся люди, живущие в постоянном ужасе от того, что каждый день может стать последним. Они не могут нормально жить, зная, что когда-нибудь умрут.
Третьи колеблются между крайностями. Как и многие другие, я почти всю жизнь не оценивал смерть эмоционально, пока не столкнулся с ее угрозой. Как-то раз во время обеда воскресным днем в январе 2007 года у меня появились умеренная боль в животе и общее недомогание. Поначалу боль возникла в центре живота чуть выше пупка, однако в течение дня постепенно сместилась вниз и вправо. Я даже подумал, что у меня приступ аппендицита. К вечеру боль утихла, и я забыл об этой проблеме: раньше я не слышал, чтобы приступ аппендицита проходил сам собой, без хирургического вмешательства. Но, помня, что врач хорош, только когда лечит других, а не самого себя, утром следующего дня я попросил одного из коллег-терапевтов осмотреть меня. Тот обнаружил неприятное уплотнение в правой нижней части живота и назначил КТ-сканирование. К нашему общему удивлению, оказалось, что у меня действительно развивается острый аппендицит. В тот же день я повидался с хирургом, который дал мне антибиотики и сказал, что через два дня проведет лапароскопическую аппендэктомию. Операция прошла хорошо, и я вернулся домой в тот же день – с раздутым животом, но минимумом дискомфорта.
