Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир - [40]

На площади сразу наступила гробовая тишина, ибо не было ранее ничего более несовместимого, чем эти четверо. Митингующие с обеих сторон узнали едущих стремя к стремени слева направо: генерал-лейтенанта Карла Маннергейма, члена партии большевиков, командира 106-й гренадерской дивизии подполковника Михаила Свечникова, известного большевика, члена ЦК, народного комиссара внутренних дел Феликса Дзержинского и известного финского большевика, соратника Ульянова-Ленина Эйно Рахья.

Щетина штыков, колеблющаяся за спинами этих «всадников Апокалипсиса», и мрачные лица гренадер показывали – на чьей стороне здесь сила. Толпа, собравшаяся у Сената, расступалась перед ними, словно разрезанная ножом, тем более что с другой стороны на площадь въехали четыре двухбашенных броневика, угрожающе шевелящих тупыми рылами пулеметов. Спешившись, всадники в полной тишине поднялись на крыльцо Сената, и никто не посмел помешать этому.

Феликс Дзержинский обвел взглядом притихшую толпу и начал громко говорить по-русски, с ярко выраженным польским акцентом.

– Товарищи и господа, – начал он, – финские Сейм и Сенат, допустившие явное превышение своих полномочий и объявившие о выходе бывшего Великого княжества Финляндского из состава Советской России, нарушили Акт соединения и безопасности 1789 года и другие законодательные акты, на основе которых и было создано Великое княжество Финляндское. Чем сами поставили себя вне закона. Вследствие этого декретом Совнаркома все органы власти бывшего Великого княжества Финляндского объявляются распущенными. С сего момента на территорию бывшего Великого княжества в полной мере распространяется действие всех советских законов и полномочия центрального советского правительства. А все распоряжения, законы и подзаконные акты, изданные старыми органами власти Великого княжества Финляндского, утрачивают законную силу. Напоминаю всем, в Советской России все граждане равны между собой, без различия пола, происхождения, национальности, имущественного положения и вероисповедания. Все те, кто будет нарушать эти принципы, будут беспощадно караться.

Новые, законные, органы власти Советской Финляндии всех уровней будут избраны по советским законам в единый день голосования 24 марта 1918 года. До того времени всей полнотой исполнительной власти на территории бывшего Великого княжества Финляндского тем же декретом наделяется уполномоченный Совета народных комиссаров, герой битвы под Ригой, генерал-лейтенант Русской армии Густав Карлович Маннергейм. Или барон Карл Густав Эмиль Маннергейм – это кому как нравится. Порядок должен быть наведен идеальный, а потому полномочия у генерала Маннергейма будут поистине диктаторские. Комиссаром при нем ЦК партии большевиков назначает местного финского товарища, большевика Эйно Рахья. Поскольку мы, большевики, являемся противниками всякого рода репрессий, то все лица, замешанные в деятельности, направленной против новой власти, а также члены их семей подлежат немедленной депортации в Шведское королевство без права возвращения на территорию Советской России. Вернувшиеся тайно, без разрешения советского правительства, будут считаться бандитами и будут осуждены по законам военного времени.

Для поддержания общественного революционного порядка на территории Финляндии организуется 2-й корпус Красной гвардии, костяком которого станут части 42-й армии. Командир корпуса подполковник, а с сегодняшнего дня генерал-майор, Свечников Михаил Степанович. Думаю, что он знаком большинству из здесь присутствующих. На территории бывшего Великого княжества Финляндского именно он будет осуществлять всю власть над законными вооруженными формированиями, как старший воинский начальник. Части русской армии, не входящие в состав 42-й армии, и все прочие отряды, а также граждане, желающие носить оружие и подчиняться власти Совнаркома, могут вступить в ряды его корпуса. Все прочие же отряды и отдельные вооруженные лица, независимо от их политической ориентации, будут считаться незаконными вооруженными формированиями и подлежать разоружению в течение трех суток или полному уничтожению.

В неожиданно наступившей тишине на Сенатской площади стало слышно, как каркают мечущиеся над кронами деревьев вороны. И в этой мертвой тишине неожиданно заговорил генерал Маннергейм.

– Господа, – сказал он, – сограждане, товарищи. Я взялся на себя эту нелегкую миссию потому, что иначе всех нас ждала бы жестокая братоубийственная война, в которой за нас были бы добрые пожелания стран Антанты, а против – вся вооруженная мощь Советской России.

Я участвовал в сражении с частями германской армии под Ригой, и я знаю – о чем говорю. Финляндия, вышедшая из состава Советской России, станет игрушкой, заложником враждебных ей сил. Точнее, ее превратят в поле боя, как это было во времена русско-шведских войн. Вспомните также 1863 год, когда нашлись горячие головы, призывавшие воспользоваться тем, что значительные силы русских войск были отвлечены начавшимися в Царстве Польском волнениями, и начать вооруженную борьбу с Россией. Что сказал тогда Йохан Вильгельм Снелльман, известный всем финнам патриот и профессор вот этого самого университета, рядом с которым мы сейчас стоим. Он сказал, что эти самые горячие головы желают начать братоубийственную войну и не думают о том, что Финляндия может превратиться во вторую Польшу, где снова будут греметь пушки и литься кровь.