Неожиданный визит - [18]

С голландцем, ей-богу, было шикарно, он так втрескался в меня. Но стоило мне опять оказаться рядом с Ральфом, как я тут же забыла голландца. В общем-то, у меня ведь нет потребности спать с другими мужчинами. Мне приятно флиртовать, немножко целоваться, ну и все. По-настоящему хорошо в постели только с Ральфом. Мы за эти годы так привыкли друг к другу, знаешь, у нас все отлично. Ральф мог бы три раза в день, у него энергии хоть отбавляй. Слушай, мне просто интересно, насколько его хватит. Боюсь, что он слишком тратится. Но когда я смотрю на его отца… Тот, от которого у меня ребенок, был музыкантом в нашем ансамбле. Но любовью там и не пахло, сплошная глупость. Он меня как-то домой к себе пригласил, когда я опоздала на последний поезд, «ну ладно, давай сварим кофейку». И милая глупая Уте клюет на эту удочку. С ума сойти! Залетела я в первый же раз, как с ним переспала. Никто мне не верит. Мне показалось все ужасно отвратным. Ох, как он старался, уговаривал меня, а без шнапса вообще бы черта с два что вышло. Я этого типа с тех пор видеть не могла, просто возненавидела его. О ребенке я ему ничего не сказала, может, просто не думала, что так получится. Брат меня тогда просветил: «Значит, Уте, заруби себе на носу, в такие-то и такие-то дни ты можешь залететь». В школе нам все по-научному объясняли, ну, в общем, с точки зрения марксизма-ленинизма, какую ответственность мы несем. А как все происходит на практике, об этом ни гугу. В восемнадцать лет еще такая дуреха, представляешь? Если бы тогда уже существовали противозачаточные таблетки или разрешали аборты, Йенса бы точно не было. Слушай, отношение к нему было такое странное. Господи, да неужели это мой ребенок, ну и дела! Только когда он начал говорить «мама» и «машина», я почувствовала знаменитую материнскую любовь.

Еще до беременности я начала изучать экономику. Но тоска по дому меня просто доконала, а потом еще эти волнения из-за ребенка. Я же там никого не знала. Вдобавок мы, честно тебе скажу, не врубались, что мы вообще изучаем. Ну, закончили бы мы, положим, через четыре года. Получили бы дипломы, но, ей-богу, так и остались бы ни бум-бум. Я решила, все к черту — и домой! Потом начала работать на заводе. На двух заводах меня просто отшили. «Беременные не могут работать посменно, так что ничем вам помочь не можем». Меня жутко возмутило, что некоторые заводы так облегчают себе жизнь. Прямо тебе скажу, матери-одиночке несладко приходится. Четыре года назад я подала заявление на квартиру, потому что мать-одиночка с ребенком по закону считаются семьей и имеют право на соответствующую квартиру. И вот представь себе, многие супружеские пары позже меня подали заявления и уже получили квартиры, а все жду, вот ведь невезуха!

Значит, я родила Йенса, а через два месяца отдала его в круглосуточные ясли и начала работать посменно. Маленькие дети все больше в кроватках лежат и не очень-то понимают, что почем. Вот когда ему полтора года стукнуло, он уже ни в какую не хотел уезжать из дома, хотя в яслях к нему относились лучше не придумать. Ой, слушай, такой славный пацан. Ей-богу! Большие круглые голубые глаза, весь в меня. Три года он пробыл на пятидневке, потом я его забрала к себе. Единственный случай, когда я дома довела бой до конца. Мать поначалу взбеленилась: «Я вырастила достаточно детей, теперь я должна еще и с ним нянчиться, когда у тебя ночная смена?» Мне же не делали скидок, я работала и в ночную, а с завода уходить не хотела.

Теперь я вдобавок ко всему еще и в техникуме учусь. Мне дают один учебный день в месяц, плюс день для работ по дому[3], и еще меня отпускают раз в неделю, когда я хожу на занятия. Знаешь, мне нужно это: кое-чему поучиться и доказать самой себе, что я не лыком шита. Стоит кому-то меня похвалить, меня тогда будто подменяют, я начинаю работать в тыщу раз лучше, и сил сразу намного больше. У меня столько обязанностей, просто вагон и маленькая тележка, иногда прямо голова кругом идет, но то, что другим все трын-трава, меня бесит и подстегивает. И тут мы, слышь, добрались до потрясающей проблемы: представь, мы от завода отправляем людей учиться, людей, о которых мы знаем, что им общественная работа до лампочки, они только в профессии хороши, да и то в лучшем случае, а ведь потом, ты ж понимаешь, они становятся государственными руководителями. Выходит, что мы сами рубим сук, на котором сидим. Черт-те что! Чего мы ждем от этих людей? Они ведь не могут завести других. Просто замкнутый круг. Я поставила перед собой цель: так воспитать людей в своем коллективе, чтобы они точно знали, зачем они работают, и душой болели за все. Ральф с Томом тоже добиваются этого. Если интересуешься своей работой так, что хочешь изменить что-то к лучшему, тогда и не ждешь этих перекуров. Меня бесит, когда я вижу, что люди на работе спят и просыпаются только в перерывах. Просто свинство! Иногда, правда, ничего не поделаешь, ну, скажем, какой с людей спрос, если вдруг материал не поступил или когда производство хромает, вот что самое грустное. Временами мне кажется, что все мои старания коту под хвост. В нашем коллективе есть твердые орешки. Они недурно устроились. Социализму ура, делают все как положено, нате посмотрите, какие мы хорошие! Но, по сути дела, думают они реакционно, ей-богу. Их нужно опровергать по-научному, и главное: никогда не признавать, что что-то плохо. Попадаются среди них, конечно, и такие, с которыми можно по-человечески поговорить, только времени на это уходит больше. Я против компромиссов, во всяком случае на работе. С Ральфом по-другому, тут приходится во многом идти на уступки.