Неожиданное наследство - [3]
Кристина направилась к ближайшему кафетерию. Основными его посетителями были женщины, такие же уставшие и изможденные, как и она; женщины с сумками, в которых были сложены все их пожитки; женщины с маленькими детьми, которых они держали на руках, и с детьми постарше, которые то и дело терялись в толпе…
– Пойдем, Гледис, не отставай, а то потеряешься, и что ты тогда будешь делать?
Попадались и мужчины, главным образом американские солдаты и серьезного вида клерки в макинтошах и очках. За руку одного летчика Королевских военно-воздушных сил – вероятно, он был в увольнительной – цеплялась сияющая размалеванная девица без шляпы и с ярко-красными губами.
Купив еды, Кристина пошла вперед, бесцеремонно отпихивая локтями всех, кто попадался у нее на пути. Час был ранний, поэтому ей не пришлось долго искать свободный столик. Выбрав тот, что стоял в дальнем углу, она села и вдруг остро почувствовала, как голодна – ведь она толком не ела несколько дней. С каждым съеденным куском в ней усиливалось ощущение, что она отняла деньги у миссис Хобсон. Не раз, собираясь купить сэндвич или чашку кофе, она вспоминала о своей раскрасневшейся от ярости домохозяйке с пронзительным голосом, который, казалось, проникал в самую душу собеседника и был слышен в самых отдаленных закутках дома, – и ничего не покупала. Да, она боялась. Боялась крика, и злости, и грубости. А еще она боялась смотреть на свое отражение в окне и видеть, как годы отбирают ее единственное достояние – красоту.
«Мне тридцать девять! – думала Кристина. – Нет смысла делать вид, будто я выгляжу моложе своих лет. Я выгляжу уставшей, сникшей и безжизненной. Вот суть всей проблемы – во мне не осталось жизни». Девушка вспомнила одну актрису, которую видела два дня назад – они познакомились во время гастролей. Актриса была старше ее как минимум на восемь лет, однако Кристина честно признавала, что если поставить их обеих перед непредвзятым критиком, тот мгновенно укажет на нее не только как на старшую, но и как на неудачницу. И дело было не в дорогой одежде той женщины, не в хорошей прическе, не в ухоженных ногтях и умело наложенном гриме – дело было в ее душевном настрое. Казалось, она так и излучает жизненную энергию.
В первое мгновение актриса не узнала Кристину, но вежливо улыбнулась, поздоровалась и собралась идти дальше. А потом вдруг обернулась и с плохо скрываемым удивлением протянула к ней руки.
«Кристина! Дорогая моя, прости меня. Я думала о другом и поэтому едва не прошла мимо. Ну, чем ты занимаешься?»
Та женщина не хотела ее обидеть. Однако Кристина сразу поняла, что от ее взгляда не укрылось ничего – ни потрепанная одежда, ни поношенные перчатки, ни заляпанные грязью чулки.
Ей стало стыдно, но не за свой вид, а за свое безволие, за недостаток отваги, за отсутствие внутреннего стимула двигаться вперед и заставить мир дать ей то, что она хочет. Но достаточно ли сильно она этого хочет? Не в этом ли причина, почему она потерпела крах? Волновало ли ее все это – карьера, театр? Да, конечно, она хотела добиться успеха. А кто не хочет? И она хотела быть богатой – о, как же ей хотелось иметь столько денег, чтобы она могла жить в комфорте, красиво одеваться, заказывать и покупать все, что душе угодно.
Однако она совершенно не умела считать их. Когда у нее был ангажемент, она всегда платила за угощение, приглашала знакомых посидеть в кафе, звала девушек, с которыми делила гримерку, вместе поужинать или позавтракать. Деньги утекали у нее сквозь пальцы, она тратила их на других, надеясь таким образом подружиться с людьми. Ей очень хотелось, чтобы рядом был кто-то, кому можно рассказать о своих радостях.
Забавно, как мало остается друзей, когда человек оказывается в трудном положении. Где люди, которые веселились за ее счет все те годы, пока у нее были роли, пока ей не составляло труда добиться встречи с режиссером, пока агенты были счастливы заполучить ее в клиентки? Друзья исчезли – растворились точно так же, как ее надежды.
И вот она одна. А ведь именно одиночества она всегда страшилась. Еще с тех пор, как ее бросил Гарри. И ее страх усиливался с каждым годом по мере того, как ангажементов становилось все меньше и меньше, а периоды бездействия становились все длиннее и длиннее.
Меблированные комнаты! Да она может написать о них книгу, мысленно усмехнулась Кристина. Запах тушеной капусты на лестнице, неосвещенные лестничные площадки, где можно передвигаться только на ощупь, всегда липкие поручни перил, газовые колонки, от которых воняет и которые почти никогда не работают, жесткие, комковатые матрасы, тонкие одеяла. Атмосфера полнейшего безразличия и неприязни – она не меняется, сколько бы времени человек ни прожил там. Фотографии, цветы, даже испанская шаль, которой она как-то решила застилать свою кровать, – ничто не может преобразить их. И все время кажется, что в них витает враждебный дух. Да, за все годы она так и не смогла прижиться в меблированных комнатах.
Кристина сделала большой глоток кофе и почувствовала, как тепло разливается по телу, успокаивая и придавая сил. Ей показалось, что проблемы немного отошли в сторону. «Наверное, это потому, что я приняла решение, – подумала она. – Я пойду на биржу труда, и мне подыщут какую-нибудь работу. В неудачах, в том, что я дошла до такого состояния, виновата моя нерешительность». Ей вдруг захотелось посмеяться над своими страхами.
