Неожиданная история мира... - [19]

Здесь надо понимать, что в то время – когда консервирование продуктов едва вышло из стадии научных опытов, а до первой железной дороги оставалось долгих десять лет – войска неизбежно снабжались за счет местного населения. Концентрированную в кулак крупную армию в большом походе не могли прокормить никакие обозы, поэтому войска неизбежно прибегали к реквизициям. Даже если не было прямых грабежей, и за «реквизированное» честно расплачивались деньгами, большое число войск, проходя через какую-либо местность, неизбежно начисто «выедало» её в буквальном смысле слова, как саранча. Понятно, что при таких раскладах, местное население начинало испытывать к иностранным войскам острую неприязнь, вне зависимости от политических вкусов.

Неприятным довеском будет еще одна «засада» на этом пути – выражаясь генеральской мудростью, «солдаты всегда как дети», т. е. так и норовят что-нибудь спереть, сломать, отнять и обидеть. Австрийские и русские генералы не испытывали иллюзий относительно этих качество своих солдат – австрийцы точно знали, что их мадьяры и хорваты грабить будут обязательно, а русские не сомневались, что в этом деле с ними посоперничают казачьи полки. В дисциплине своих солдат по наивности и гонору были уверены только пруссаки.

В общем, командование коалиции и на собственном опыте и на отрицательном опыте гениального Наполеона прекрасно понимало, чем станет форсированный марш на Париж. Поэтому союзники вторглись во Францию не концентрированным ударным кулаком, а разрозненными колоннами и очень медленно. Это нарушение азов стратегии было продиктовано именно стремлением во что бы то ни стало избежать пугающей партизанской войны. Широко разбросанные по всей Франции отдельные колонны союзников не так «выедали» местность, чем если бы шли все вместе. А медленное, почти черепашье продвижение позволяло снабжать наступающих не только за счёт местных ресурсов, но и при помощи гужевых обозов с той стороны Рейна.

Архивные документы хорошо показывают, какие усилия предпринимали лидеры антинаполеоновской коалиции, чтобы удержать свои войска от какого-либо урона местному населению. Приказ Александра I по русским войскам накануне наступления в конце декабря 1813 года гласил:. «Несомненно уверен, что вы кротким поведением своим в земле неприятельской столько же победите её великодушием своим, сколько оружием». 8 января 1814 года, уже на Французской земле, был издан аналогичный общий приказ по всем войскам коалиции, строжайше запрещавший любые обиды французскому населению.

Но «солдаты как дети» – приказов и добрых советов слушаются отнюдь не всегда. Уже через несколько дней после вторжения во Францию, русские генералы с тревогой докладывали своему главкому Барклаю, что австрийские мародёры «шатаются по деревням», а их начальство с ними справиться не может. В итоге австрийский главнокомандующий Шварценберг был вынужден даже несколько униженно просить русского царя направить казаков «собирать шатающихся солдат». Увы, посылать казаков бороться с мародёрами – это как заливать пожар бензином. Мародёров они догнали, но…

От австрийцев и русских не отстали и пруссаки. Прусский генерал Йорк на это горько заметил: «Я думал, что имею честь командовать отрядом прусской армии; теперь я вижу, что командую только шайкой разбойников».

«Вернуться в 1793 год»

Прекрасно запомнив, как и почему так быстро разгоралась партизанская война против его собственных солдат, Наполеон в середине января 1814 года издал секретный приказ жителям оккупированных областей: «Истребляйте всех до последнего солдат армии коалиции, и я обещаю вам счастливое правление». Приказ строжайше запрещал снабжать противника продовольствием и подчиняться его приказам, а также предписывал всем гражданам Франции от 16 до 60 лет быть готовыми к 1 марта вступить в армию. За отказ повиноваться этим распоряжениям приказ Бонапарта грозил немедленным расстрелом.

В итоге, документы союзного командования зафиксировали, что в январе-феврале 1814 года в отдельных местностях Лотарингии, Франш-Конте, Бургундии, Шампани и Пикардии «крестьяне вооружались вилами и старыми охотничьими ружьями и нападали на небольшие или только что потерпевшие поражение отряды».

Однако, до массовой и масштабной партизанской войны французов против антинаполеоновской коалиции так и не дошло. Во-первых, как уже было сказано, союзники провели (и всё время наступления продолжали вести) очень грамотную и успешную пропагандистскую компанию «за мир». Во-вторых, настойчивая и систематическая борьба против грабежей всё же дала свои плоды – по общему признанию обеих воюющих сторон союзники грабили и убивали французов куда меньше, чем французские войска в других странах, особенно в России.

В итоге, как отмечает Жан Тюлар, ведущий в XX веке историк Франции, специализирующийся на эпохе наполеоновских войн: «В целом неприятель встретился с апатией и даже пособничеством». При этом историки отмечают, что Наполеон имел шансы поднять народный энтузиазм в отражении иностранного нашествия, обратись он к старым революционным и якобинским традициям. В те дни многие советовали императору «вернуться в 1793 год».