Неотразимая - [60]
— Возьми… сегодня и так сыро.
Но Ньевес никак не могла выпустить из рук его рубашку, мокрая щека прижималась к его груди.
— Я должна была приехать, Дэв. Непременно! Мне больше ничего не оставалось… о, Дэв, как же мне было плохо!
Дэв приподнял ее лицо за подбородок и вытер слезы носовым платком.
— Ладно… Ты все мне потом расскажешь. Действительно, должно было случиться что-то ужасное, чтобы ты сбежала оттуда.
— Да, там было жутко. Ты просто не представляешь себе.
— Нет, но надеюсь, что ты мне расскажешь.
Ньевес шмыгнула носом, с обожанием вглядываясь в смуглое испанское лицо с ярко-синими ирландскими глазами.
— Я затем и приехала… я знала, что должна…
— Тогда пошли. У меня есть кофе и сандвичи.
— Чудесно! В самолете еда была жуткая! Неужели люди это едят?
— Небогатые люди едят. Ты ведь никогда не видела, как живут другие люди, верно?
Лицо Дэва озарилось улыбкой, и Ньевес засмеялась с облегчением. Он не сердится. Он, как всегда, добрый и надежный.
Она с беспокойством взглянула на него.
— Тебе звонили из Мальборо?
— Да. Три раза.
Ньевес покраснела.
— Наверное, они беспокоятся…
— Конечно. Когда скромная и робкая девица вроде Ньевес Боскомб вдруг решает совершить побег, да еще рейсовым самолетом — станешь беспокоиться. И гадать, почему она это сделала.
Ньевес опустила голову.
— Я просто не представляла, что еще можно сделать.
— Давай позвоним им и скажем, что ты здесь.
А потом расскажешь мне, почему.
Он ввел ее в большую комнату со следами былого великолепия, где мебели было немного, а в большом камине горел огонь. Комнату освещала единственная лампа над большим, в порезах и пятнах, столом, на котором стоял кинопроектор и лежали сотни футов 35-миллиметровой пленки. Ньевес кинулась к столу, восклицая:
— Дэв! Это последнее, да?
— Да. Я как раз занимаюсь монтажом — вернее, пытаюсь. Когда Касс не отрывает.
Ньевес выглядела смущенной.
— Прости, — прошептала она. Затем она подошла к камину и встала к нему спиной, растирая соблазнительную попку, занемевшую от долгого сидения.
— А Лоуренс? Куда он делся?
— Он на Сотбис. — Дэв наливал кофе из помятого серебряного георгианского кофейника в треснувшую чашку рокингемского фарфора.
— Ой, Дэв, у тебя так скоро ничего не останется!
— Кроме самоуважения, — усмехнулся он, показав белые крепкие зубы. — Ну, оставь это… смотри, вот сандвичи, которые Томас для тебя приготовил.
Сандвичи представляли собою толсто нарезанные куски жареного мяса с еще более толстыми ломтями хлеба. Ньевес не могла оторваться от них.
— М-м-м-м, как я люблю Томасовы сандвичи… в Мальборо никогда не делают таких. — Голос и лицо ее были по-детски восторженными. — А как я люблю Килмарран! Это всегда было мое самое любимое место после Мальборо. — На ее лицо набежала тень. — А теперь самое любимое… Теперь я ненавижу Мальборо! Ненавижу!
Дав поглядел на нее из-под невероятно длинных и загнутых, как у женщины, ресниц.
— Расскажи, — сказал он мягко, наливая себе кофе.
И вдруг понял, что голоден, что целый день ничего не ел. Когда он работал, то забывал о еде. — Не может быть, что все так плохо.
— Ужасно! — с жаром воскликнула Ньевес. — Ты просто не знаешь…
Дверь открылась, и появился крошечный человечек в старинном костюме дворецкого.
— А, так она приехала!
Ньевес оставила сандвичи и кинулась с распростертыми объятиями к Томасу.
Он обнял ее, похлопал по плечу.
— Убежала, да? — спросил он хриплым голосом.
— Только ради тебя, Томас, ради тебя.
— Обманщица! Но меня ты не проведешь так, как ему это удается! — И он мотнул головой в сторону мирно жевавшего Дэва.
— Спасибо за сандвичи, — попыталась задобрить его Ньевес. — Я как раз говорила Дэву, что никто больше не умеет таких делать.
— Ничего не скажешь, умею, — ответил Томас, сердито взглянув на Дэва. — Жаль, что мы не закололи для тебя откормленного тельца, мисс. — Он ущипнул ее за подбородок темными от въевшейся сажи пальцами. — Я разостлал постель в Голубой комнате, — обратился он к Дэву. — Простыни разрозненные, но почти не сырые!
Ньевес печально осмотрелась кругом. Голые, в пятнах, выцветшие стены, обитые когда-то красным Дамаском, поврежденные сыростью, со светлыми пятнами на месте висевших когда-то картин. Потолок с орнаментом лишился люстры, с него свисала голая, без абажура, лампочка. Дом погибал от отсутствия денег. Ньевес вздохнула, глаза ее наполнились слезами.
— 6 Дэв. Каждый раз, как я приезжаю, оказывается, что ты продал что-то еще. Мне так больно, что Килмарран такой ободранный.
Исчез не только портрет прапрабабушки Дэва (с отцовской стороны) работы Лоренса, но и портрет прапрабабушки (по материнской линии) кисти Гойи. И серебряные канделябры, и резной орнамент со стен…
— Почему же дедушка не оставил тебе денег? — горевала она. — А все досталось ей…
Дэв посмотрел на Томаса.
— И из-за этого мы все потихоньку распродаем! — горько сказал Томас. — Твоя покойница-мать никогда бы не простила тебе этого! Всю красоту, что она привезла с собой из Испании, когда стала невестой твоего отца, и даже ружья дедушки Тирни! А конскую упряжь! — Томас всплеснул руками, как будто собирался сложить ладони для молитвы.
— Я не охочусь, — сказал Дэв. — И не могу себе позволить держать лошадей.
Завещание Чарльза Деспарда, основателя одного из крупнейших аукционных домов мира, вызвало удивление и у его друзей, и у его наследниц: дочери Кейт, юной и неискушенной, и ее сводной сестры Доминик, женщины сильной, страстной и склонной к интригам.Великолепный Блэз Чандлер — муж Доминик — поначалу был лишь арбитром в их соперничестве, но с некоторого времени события и отношения между героями начинают развиваться непредсказуемо…
Героиня романа Ева Черни добивается всего, о чем она мечтала, для нее не существует запретов и препятствий, она не боится рисковать. Ее врожденный дар – возвращать женщинам красоту и молодость – приводит ее на вершину успеха: ее косметику и духи знают во всем мире.Блестящая женщина, Ева легко распоряжается чужими жизнями, но почему же в ее собственной события не всегда происходят по ее сценарию? Почему тайны, которые Ева тщательно прячет от посторонних глаз, снова и снова преследуют ее?
Юная леди Клэр влюбилась и вышла замуж за блистательного Рори Баллетера, не подозревая, какое исчадье ада скрывается за его обаятельной внешностью. Едва не заплатив за свою наивность жизнью, Клэр вырвалась из его рук, но не сразу смогла вновь почувствовать себя личностью. Ей помог в этом человек, на которого она начала работать, миллионер-американец Джейк Бернс. Но едва ее душа начала оживать, пробуждаясь к новой любви, как рядом появляется Рори и снова заставляет пройти через муки ада…
Неожиданная смерть миллиардера Ричарда Темпеста потрясла весь мир. Его наследники с нетерпением ждут оглашения завещания. Однако, к их изумлению, выясняется, что Темпест оставил все огромное состояние своей внебрачной дочери Элизабет, о существовании которой никто из близких не подозревал...
Незаметная, скромная служащая – такой была Элеонор днем, а ночью она становилась Клео – сексуальной, изысканной, сводящей с ума мужчин, воплощая их самые смелые эротические фантазии. Обе эти роля она играла блестяще, но какой она была на самом деле? От каких воспоминаний бежала, прячась под маской жрицы любви? Играя в страсть, она не знала истинной любви и страсти, пока не встретила единственного мужчину в своей жизни...
Когда Джейн приехала на лето в Испанию, она надеялась просто приятно провести время. Встреча с Луисом Капдевилой, высокомерным, неотразимо красивым испанцем, в один миг перевернула ее планы. Лето в Испании превратилось для девушки в романтическое, полное мучительных страстей и тайных желаний приключение, едва не стоившее ей жизни. Любовь к этому гордому испанцу захватила ее врасплох. Она не смеет поддаться чувствам, но как устоять против искушения?
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Кэтрин Холбен мечтала стать матерью, однако, узнав, что это невозможно, ожесточилась душой. Джозеф ДАмаро пережил гибель жены – и так и не смог с этой трагедией смириться..Сумеет ли Кэтрин стать матерью для осиротевших детей Джозефа, а Джозеф – поверить в возможность нового счастья? Сумеют ли мужчина и женщина после стольких испытаний поверить в святую, исцеляющую силу пришедшей к ним любви?
Когда же наконец миллионер и неисправимый плейбой Рори Кикнейд променяет свой холостяцкий статус на свадебные колокола? Этот вопрос волнует всех.Друзья и приятели заключили пари, журналисты сплетничают, а женщины строят планы…И только легкомысленная Джилли Скай, случайно оказавшаяся в центре самого чудовищного скандала за всю жизнь Рори, слышать не хочет о том, чтобы спасти его репутацию ценой собственной свободы!Но Рори умеет убеждать, – и Джилли все-гаки соглашается на весьма выгодный фиктивный брак.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
Судьба, словно чрезмерно заботливая мамаша, старательно оберегала Лену Кораблеву от мужского внимания. Леночка и рада была бы распрощаться с одиночеством, только вот оно прилипло к ней банным листом и не желало покидать насиженное место. А уже вот-вот — и будет девице немного за тридцать… Так и жила Кораблева — создавая фон для своей яркой и шебутной подружки Светки, которая обожала любовные похождения. Но однажды ураган чувств вдруг настиг Леночку, подхватил и поволок неизвестно куда. В нее влюбился состоятельный мужчина — и позвал замуж! Такое возможно только в сериале.