Неосторожное сердце - [15]

С тех пор как его отец умер, Эндрю жил с матерью и младшей сестрой в доме, построенном в георгианском стиле, что стоял на холме с видом на большой лес. Его мать любила собак и разводила коз, особых коз, которые получали многочисленные призы на выставках. Вот и все, что Мюриел знала о семье Эндрю, да еще однажды он упомянул, что вторая его сестра была уже замужем.

— О чем ты задумался? — Мюриел чуть отстранилась и заглянула в его глаза. Во время танца он не проронил ни слова. — Ты такой серьезный.

— Что? — рассеянно переспросил он.

Когда музыка кончилась, Эндрю подвел ее к столику.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложил он, когда они сели. Мюриел покачала головой.

— Не хочешь рассказать? — спросила она.

— Ничего такого важного, Мюриел. — Он почувствовал легкое раздражение и задумался, от чего бы это. Не Мюриел была причиной тому; при мысли о ней глаза его сделались грустными. Что с ним происходит? Почему она так притягивает его? В чем ее неотразимое обаяние, какого он не находил еще ни в одной женщине? Он шел по опасному пути; ему вспомнилось, как Билл, правда, в шутку, советовал ему быть осторожнее и не дать себя «поймать».

Нет, он не позволит женщине такого типа поймать себя. Слава богу, осталось всего два дня… Мысли Эндрю шли словно по кругу, он вновь и вновь спрашивал себя: «Что же со мной происходит?»

Было уже почти два часа утра, когда они вернулись на корабль. Эндрю по-прежнему был молчалив и задумчив, и у Мюриел защемило сердце, когда у дверей ее каюты он взял ее руку и поднес к губам.

— Что с тобой, дорогая? — нежно спросил он.

— Ничего. Теперь это не имеет значения.

Как он чувствует ее настроение, как они близки друг другу; кажется, они созданы друг для друга! Сердце Мюриел переполняла любовь к нему, и порывистым движением она обняла его за шею и, поднявшись на цыпочки, поцеловала; от удивления он не сразу ответил на поцелуй, но потом заключил ее в объятия и крепко поцеловал.

— Мне, наверное, надо прогнать тебя спать, — произнес он, удерживая девушку в своих объятиях. — Что скажет твоя тетя, если узнает, что ты была со мной до самого утра?

— Думаю, она будет просто шокирована. Доброй ночи, Эндрю… Да-да, я знаю, что уже утро, но «доброй ночи» звучит гораздо романтичнее.

— Тогда доброй ночи, — тихо сказал он и ушел к себе в каюту, но заснуть так и не смог.

До конца путешествия оставалось всего два дня. Хотя Мюриел знала, что впереди ее ждет гораздо больше счастья, чем она знала до сих пор, она все же жалела, что эти чудесные дни уже кончаются. Она все время проводила с Эндрю, и это казалось ей волшебной сказкой. Любовь напрочь стерла все ее прежние планы, теперь ей представлялось, что их и вовсе не было. Конечно, воспоминания об этом неизменно вызывали у Мюриел краску стыда, но уже не имели для нее большого значения. Впрочем, сейчас она редко даже задумывалась о первоначальной цели своего путешествия.

Были случаи, когда Эндрю причинял ей боль сердитым взглядом или язвительным замечанием, но потом его ласки тут же заставляли ее забыть обо всем. Случалось, что она в порыве любви к нему выходила из своей роли и тогда становилась настоящей Мюриел. Эндрю при этом хмурился, и она сразу же надевала надоевшую личину.

Ложась спать, Мюриел тихонько вздохнула: как было бы здорово, если бы Эндрю оказался не таким, как другие мужчины; если бы он только не отдавал предпочтение шикарным женщинам. Но было совершенно очевидно, что именно такие женщины привлекают его. Эндрю нравились светские манеры и элегантность, именно это он хотел бы видеть в своей жене. «Я сделаю все, — пообещала она себе, — решительно все, чтобы сохранить его любовь и сделать его счастливым».

В последний вечер на корабле устроили танцы, но Эндрю, который весь день испытывал странное беспокойство и раздражение, предложил побыть на палубе. Вокруг было тихо, они с Мюриел молча стояли у борта. Эндрю обнимал ее, его щека касалась ее щеки. Мюриел была на седьмом небе от счастья и охотно подставляла ему губы для поцелуев. Эндрю, конечно, пригласил ее сюда, чтобы обсудить их будущее, договориться о новой встрече. Как прекрасно, что они живут недалеко друг от друга, подумала она, и ей вдруг почему-то стало жаль Билла и Кэтлин, которые совсем недавно обменивались адресами.

— Ты все еще счастлива, Мюриел? — спросил он, наклонившись к ней.

— Ты же сам знаешь, что счастлива… и все это благодаря тебе. — Она тихонько засмеялась, и, чуть отстранившись, взглянула на него с робкой признательностью. — Я еще не говорила, что люблю тебя… Я знаю, есть красивые слова, чтобы сказать тебе об этом, но я не могу вспомнить ни одного. — Она нисколько не была смущена, не покраснела, и голос ее не дрогнул, когда она просто сказала: — Я люблю тебя, Эндрю. И буду любить всегда.

Сам Эндрю никогда не говорил с ней о любви, но она не придавала этому значения. «Нам не нужны слова, — думала она, — я и так знаю, что он любит меня».

Эндрю как-то странно засмеялся и поцеловал ее в губы. Но его поцелуй был почти грубым, в нем не было нежности, и Мюриел отпрянула, ошеломленная, будто он оскорбил ее. Ее большие глаза смотрели на него с изумлением, а губы задрожали от внезапного страха.