Неопровержимое доказательство - [15]

— Ты хочешь поговорить о том, что произошло сегодня?

Такое сочувствие и проницательность с его стороны были полной неожиданностью для нее.

— Кажется, да, если ты не против выслушать меня. Я думала, что погибну в овраге. Однажды я испытывала подобное чувство, — Джина старалась говорить ровным голосом, не желая рассказывать об одном старом случае. Скоро представится возможность вспомнить и о нем. — Ужасное ощущение.

— Тебе остается только забыть об этом. Со временем это сотрется из памяти. Воспоминания станут не более чем кадрами старого кино.

Она согласно кивнула.

— Я забуду. Но пока вижу себя медленно падающей в овраг, даже когда и не думаю об этом. Как во сне, понимаешь?

— Понимаю, — тихо сказал Грегор. Джина сердцем чувствовала, что он действительно ее понимает.

— О чем ты думаешь?

— Да так, ничего особенного, — пожал он плечами.

Она стала рассматривать его профиль, копну темных волос, которые опускались на плечи, и подумала, что Грегор выглядит как шаман. Да он и был шаманом, колдуном, загадкой. Такой же необузданный, дикий, властный. Вздохнув, Джина скользнула взглядом по мускулистому телу. Этот наряд отшельника безумно шел к его новому облику. Она все еще не могла понять, что же произошло с его телом. Мускулистое, мощное, гибкое, казалось, гениальный ваятель создал его. Лучший образец искусства мастера.

— Ты так меня разглядываешь, Джина… Она вспыхнула.

— Да. Ты красив. Но чему удивляться? Ты выглядишь совершенно иначе, таким… сильным.

Без всякого выражения он произнес:

— Работа помогала мне скоротать время и забыть о крушении всех надежд.

— Можно сделать вывод, что ты в состоянии защитить себя.

Желваки заходили у него под кожей. Несколько секунд Грегор пристально смотрел на нее, затем перевел взгляд на огонь.

— И давно тебя интересует, что движет заключенным?

Джина вздохнула. Зачем он так себя называет? Скорее бы пришло то время, когда Грегор снова почувствует себя человеком.

— Ты забыл, что дважды в месяц я приезжала к тебе? — спросила она. — Знаю, тебе всегда сообщали о моем визите, но ты отказывался меня видеть. Мне приходилось ждать в помещении для посетителей, где я столкнулась с такими вещами, о которых не хотелось бы знать, а пришлось. Я видела, что заключенных водят группами, даже если их ожидают родные. Я встречала угрожающие взгляды надзирателей. Даже пробовала читать книжки, предлагаемые начальником тюрьмы, на случай, если…

Джина замолчала, понимая, что и так сказала слишком много.

— В случае чего? — поинтересовался Грегор.

— Я не знала, хотел ли ты, чтобы я принимала участие в твоем исправлении после срока, но я готова была прийти тебе на помощь.

Он так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Глядя в сторону, она спросила:

— Неужели ты совсем по мне не скучал, Грегор?

Он ощетинился, как бы в ожидании удара, тихо выругался и уставился на огонь. Она наблюдала, как он пытается овладеть собой. Ее сердце бешено колотилось.

— Извини, я не должна была об этом спрашивать.

— Я пытался не думать о прошлом. Зачем ломать голову над тем, чего нельзя изменить. Если не быть начеку все двадцать четыре часа в сутки и дать слабинку, то живым оттуда не выйти.

— Я не представляю, как можно все время держать себя в напряжении.

— Это самое важное и трудное для тех, кто находится в тюрьме.

— А как насчет того, что можно изменить сейчас?

— Такого просто не существует.

— Ты ошибаешься. То, что я привезла…

— Меня не интересует прошлое, — оборвал Грегор ее.

Джина решила переменить тему.

— Почему ты поселился здесь?

— Это моя земля.

— Да. Но все же, почему? — она приподнялась, опираясь на локоть. — Ты здесь совершенно один. Ни друзей, ни соседей…

— Мне нужен покой. И свобода. Этот простор, небо.

— Не хочешь ли ты сказать, что теперь ты никому не доверяешь? Не считаешь себя нормальным человеком?

— Ты переходишь всякие границы, Джина!

Она подалась вперед.

— Я рискну.

— Брось, Джина! Это не твое дело, — резко приказал Грегор.

— Не могу. Ты стоишь моих усилий, и тебе нужен друг.

Грегор бросил на нее уничтожающий взгляд.

— Ты — последний человек, которому я доверял. Самый последний. И вспомни, что ты сделала.

— Дай мне возможность переубедить тебя. Давай съездим в Сан-Франциско.

— Что я там забыл? Послушай, я не хочу быть заложником вчерашнего дня. Теперь все иначе. Другая жизнь, Джина.

«Ты забыл меня», — подумала она, но вслух сказала:

— Обдумай мое предложение. Помнишь, какая отличная кухня в китайском ресторанчике на площади Жирардель? Или можно что-нибудь взять с собой и покататься на яхте. Посмотреть спектакль, навестить старых друзей.

— К чему все это?

— Ты сам удивишься, насколько тебе это понравится.

— Не планируй за меня, Джина. У меня особое отношение к такого рода вещам.

Я не буду ничего планировать, конечно, если ты не попросишь об этом. — Джина провела рукой по его плечу. — Клянусь, я, не буду делать того, что тебе не понравится или ты не захочешь, Грегор.

Он сбросил с плеча ее руку, обхватил руками колени.

— Я отвык от толпы. Не хочу быть ее частью. Наслаждаться жизнью можно в тишине.

Джина видела, чего ему стоит это признание.

— Рано утром в бухте почти никого нет.