Неопознанные летающие убийцы - [45]

Элис заговорила громко и с ноткой отчаяния:

– Генерал! Я не знаю и знать не хочу, что за дьявольское приспособление вы испытывали на своих «Либерейторах»! Мне наплевать на это! Наплевать! Я согласна даже допустить, что в окрестностях Дрездена в том феврале разверзлась черная дыра, поглотившая ваши самолеты! Я хочу знать другое: сколько «Либерейторов» пропало в ночь на пятое февраля сорок пятого года? И – в какое точно время?

– Зачем тебе это, девочка? – спросил генерал устало и серьезно. – Никто в целом свете не поверит в такое. Даже когда бомбы начнут рваться у него под задницей.

«Точно, никто не поверит, – подумал Кеннеди. – Я, по крайней мере, не верю».

– Посмотрите сюда, генерал…

Из комнаты раздались звуки – самые разные.

«Поставила ноутбук на стол, открыла, стучит по клавишам… – догадывался Кеннеди. – А это что за жу-жу-жу? – а-а, старик подкатил поближе…»

Элис заговорила вновь:

– Я составила коррелирующую формулу. Едва ли она вас заинтересует, но взгляните на результаты… Вот эта линия на карте оставлена дрейфующей точкой сегодняшнего появления самолетов – дрейфующей в зависимости от времени их исчезновения – тогда, в сорок пятом. Линия проходит через Милуоки! Полтора миллиона человек под ударом! Вы ведь сами, ваш сын, ваш дом, – под ударом! Выскочив в темноте непонятно где, потеряв ориентировку, пилоты полетят на огни первого же большого города! И сбросят бомбы, уверенные, что бомбят рейх! Надо хотя бы вырубить свет, ввести светомаскировку! Вы сможете, я знаю, ваш сын сможет!

– Спокойнее, девочка. Не паникуй. Ты ошиблась. Ты просто ошиблась в расчетах. У нас в ВВС тоже есть способные математики и программисты. Один из них – в порядке бреда – после Миннеаполиса просчитал ту же корреляцию. Отойди от карты… да нет, от той, что на стене… Самолет появится вот здесь – если принять твой бред на веру. Достаточно далеко, и там все готово для встречи. Через два часа. Ты ошиблась.

– Самолет… – медленно сказала Элис. – Один… Значит, один…

И заговорила быстро, резко:

– Но ведь в Миннесоте точка появления не совпала с расчетной?! Так?! Немного, но не совпала? Так или нет??!!

Генерал молчал. Но, очевидно, сделал какой-то подтверждающий жест. Потому что собеседница сказала:

– Не совпала… Ваш математик счел это допустимой погрешностью… – И Элис взорвалась: – Ему место в сортире!!! Считать генеральское дерьмо!!! Он не учел вторую производную от прецессии магнитного полюса!!! А она растет с каждым появлением в кубе!!! Я тоже не учла – сначала. Но не успокоилась, пока расчетные точки с точностью до десятого знака не совместились с реальными! Бомбы полетят на Милуоки, генерал!!!

– Бомба.

Сондерс-старший произнес всего одно слово, но Кеннеди удивился. С голосом генерала произошла разительная перемена. Впервые он зазвучал как голос глубокого старца.

– Что…

– Бомба. Одна.

Повисла долгая пауза. Потом старик сказал:

– Ты хорошо поработала, девочка. И заслужила право узнать то, что не смогла раскопать. Мне, похоже, теперь надо спешить, но я тебе расскажу…

«Что же ты не добавил: расскажу напоследок? – ехидно подумал Кеннеди. – Но Элис молодец, раскрутила старого пня этой бредятиной. Ох, и удивим мы его до невозможности…»

– Мы ничего не испытывали. Что-то испытывали немцы. Какое-то новое, секретное, принципиально новое оружие. Оно действовало довольно избирательно, в относительно узком секторе. Самолеты не падали, не взрывались – просто бесследно исчезали. Мы ломали голову: что это такое, что за новинка в области ПВО? Но решили прихлопнуть, как прихлопнули в свое время Пенемюнде. Ты знакома с той историей, девочка?[23]

Очевидно, Элис кивнула – потому что генерал продолжал:

– Здесь был весьма похожий случай. Дрезден, как и Пенемюнде, отходил в русскую зону оккупации – секретное оружие не должно было достаться Сталину. К тому же мы хотели продемонстрировать кое-что свое… Налетом в ночь на четвертое февраля мы хорошо вычислили мертвые зоны этой загадочной системы ПВО. Игра казалась беспроигрышной. Один из «Либерейторов» шел очень высоко – и почти без груза. С одной бомбой. На высоте без малого десять километров. Ни увидеть, ни сбить его не могли. Остальные лишь отвлекали внимание… Но исчез именно тот, один…

– Что это была за супербомба? – спросила Элис почему-то шепотом.

– Я думал, ты догадалась… Ты знакома с историей проекта «Манхеттен»[24]?

– Ну… да… – Голос Элис дрожал и прерывался.

«Готово дело, – подумал Кеннеди. – Психоз заразен. Не знаю, кто из них кого заразил – но спятили оба».

– Забудь эту историю. Ни слова правды. Ее писали люди вроде меня. Когда и где, по-твоему, взорвали первую ядерную штуку?

– Н-на полигоне, кажется где-то в Неваде… или нет… Летом сорок пятого… дату не помню… по-моему, перед самым Потсдамом…

– Все правильно. Только вот взорванная летом штука стала второй. Потому что до Потсдама была Ялта[25].

– Но…

– Да-да… Вторая. Лишь после провала в Дрездене испытания решились проводить на своей территории. Никто ведь заранее не знал, с какой мощностью оно шарахнет. У некоторых физиков имелись опасения, что цепная реакция втянет в себя и другие окружающие элементы. Никто не хотел получить воронку диаметром в пол-Америки… В общем, на Дрезден президента уговорили. У него и Черчилля были большие планы на той, Ялтинской, конференции. Предстояло оставить Австрию и Чехословакию в западной зоне оккупации, ограничить русское проникновение на Балканы, добиться еще кое-чего… Но для такой крупной игры с Дядей Джо совсем не было козырей. После Арденнского позорища – особенно. И Рузвельт подписал приказ. Встреча трех лидеров начиналась четвертого февраля. И на первую же ночь конференции запланировали демонстрацию. Первый в истории ядерный взрыв… При успехе мы получали козырного туза. При неудаче – лишь сильное радиоактивное заражение местности. Поскольку предполагалось, что не взорвавшуюся по какой-либо причине