Неоконченный сценарий - [36]
Невероятно! Толедо уже обещает посты в случае своей победы на выборах — с наигранной любезностью диктатора, покупающего союзников, предлагая им теплые местечки! Догадывается ли он, какие жертвы принесены другими, чего стоило ему, Роблесу, в течение долгих лет не думать о любимом деле, а крутить баранку?
— Что бы такое подыскать для вас на первое время? — продолжал министр, листая какие-то бумаги, очевидно, штатное расписание своего министерства. Директорат по профессиональному образованию, школьной статистике и регистратуре, — бормотал он. — Сельские школы… Нет, ни одной свободной вакансии… Зато вот! Генеральная дирекция по делам изящных искусств, кино и культуры…
— Ваше превосходительство, я — экономист.
— И что же? Сидеть на совещаниях или на просмотрах заграничных фильмов, написать свое мнение и отнести бумажку из своего кабинета в другой… Если вы способны водить такси, вы к. это сумеете. — Толедо поднялся, довольный собой. — Смелее, друг мой! Мои предшественники обошлись с вами несправедливо, но вы сегодня оказали мне важную услугу. Я никогда об этом не забуду.
Бернсдорф подошел к дому, в котором жила Лусия Крус. Узкий подъезд, крутая лестница. Лицо открывшей дверь Лусии выразило недоумение. В будничной обстановке, когда она не подкрашена и не так аккуратно причесана, как в отеле, особенно заметно, что она постарела.
— Вы к Беатрис? Зачем она вам?
— Нам нужно обсудить с ней одну сцену. Завтра времени не будет, а я даже не знаю, умеет ли Беатрис правильно держать револьвер. Когда она обычно возвращается?
— Ей давно пора быть дома.
— Беатрис занимается стенографией и по воскресеньям?
— Не на курсах: ей подруга помогает.
Бернсдорф скрестил руки на груди. Когда он впервые ощутил какое-то недоверие к словам Лусии? Мысленно «прошелся» по их встречам у справочного киоска в отеле, у Зонтгеймера, когда она явно его избегала. И, наконец, приход Лусии к нему в номер в пятницу днем. Ее неожиданная просьба, вызвавшая в нем первые смутные сомнения. А потом она сказала: «Хасинта, моя старшая, ее арестовали…» Да, тогда его будто током ударило: «Осторожно!», однако он постарался прогнать свои подозрения.
— Есть у вас сведения о Хасинте?
Лусия покачала головой, и Бернсдорфу подумалось, что она, наверное, и сейчас солгала.
— Зачем вы ищете Кампано? — спросила Лусия после паузы. — Что он мог бы сказать вам, даже будь он жив? И вообще, разве вам нравится делать фильм о грязи и крови?
Бернсдорф не среагировал на ее упрек.
— Я бы стал с ним спорить, как когда-то с вами в Гаване…
— Зачем? Тем более вы с ним однажды уже встречались.
— Когда это?
— В начале 1961 года, в горах Эскамбрая.
— Я… я встречался с Кампано?
— Неужели вы забыли? По дороге из Тринидада в Мотагуа, в горной гостинице. Там были организованы курсы для юношей и девушек.
— И, вы говорите, он был там? Лусия подошла к стенному шкафу, принялась что-то искать. Бернсдорфу смутно вспомнилось строение, похожее на крепостное, с видом на Карибское море. И оживленно щебечущие девушки в милицейской форме, белые, негритянки и метиски, туго затянутые в ремни портупей… Конечно, как это часто с ним бывало, прежде всего на память пришли картины, вызвавшие острое любопытство.
Лусия положила перед ним фотоальбом.
— Вот он, — она указала на худощавого долговязого парня лет двадцати, примерно на голову выше Бернсдорфа. — Вы долго с ним говорили.
— Почему именно с ним?
— Когда вы узнали, что здесь молодежь из всей Латинской Америки, то попросили узнать, нет ли кого из Гватемалы. Вы рассказывали, что хотите передать нашему свергнутому президенту какую-то книгу.
Да, «Банановую войну», написанную одним знакомым писателем из Мюнхена. Все совпадало. Бернсдорф присмотрелся к фотографии. Ничем особенно не выделяющийся молодой человек, кто-то из предков которого явно был индейцем. Возможно, говорили о чем-то, обменялись рукопожатием, только и всего!
— А помните, что он крикнул, когда мы уже сели в машину? «Серемос комо Че!» — «Будем как Че!»
Нет, ничего в памяти не осталось; и все же — Кампано и Бернсдорф плечом к плечу! Выходит, он свое интервью получил уже двенадцать лет назад!
— Вы должны его узнать. Присмотритесь к снимку повнимательнее.
Почему она заговорила так тихо, так проникновенно? Он приблизил альбом к глазам.
— Это, наверное, все-таки ошибка, Лусия. Ведь на снимке метис, а доктор Роблес объяснил нам, что Хуан Кампано — белый. Доктор Роблес ходил с ним в одну школу, и все отчетливо помнит.
Лусия смотрела на Бернсдорфа широко раскрытыми глазами, не произнося ни слова, а он продолжал перелистывать страницы альбома. Без особого, впрочем, внимания. Ему было неприятно огорчать Лусию. Семейный альбом, каких великое множество. Две фотографии мужа, а потом, в разных интерьерах и в разных видах, она с детьми. Нескольких снимков недоставало; их изъяли, виднелись еще следы клея. Ее два сына, дочь Беатрис, не очень привлекательная девушка… Где же Хасинта?
— Полиция забрала ее фотографии, — сказала Лусия.
Фотографии Хасинты в картотеке Понсе… Странное дело, но почему-то на всех снимках только трое детей! Должны же были остаться групповые фото, которые не годятся для целен опознания: когда дети были маленькими. Бернсдорф ощутил что-то вроде удара тока.
