Неоконченный роман одной студентки - [55]

— Да, царская дочь. И приказываю тебе немедленно убираться! Говорим же тебе: «Можешь сколько угодно рассказывать, что ты убил Минотавра, мы будем молчать».

Он промямлил виновато и просительно:

— Ну… раз так… можно мне хотя бы взять меч, а?

— Бери и убирайся! — мне был противен его недостойный героя вид, однако старик попытался остановить меня:

— Нельзя так, доченька! Пусть он убьет меня, потому что критяне оставят меня умирать с голоду. Убей меня, Тесей, родненький, а ее возьми с собой, как будто ты освободил ее от Минотавра.

Взяв меч в руку, Тесей попытался было снова придать себе храбрый вид, да и слова Минотавра явно пришлись ему по душе. И он сказал несколько напыщенным тоном:

— Это можно, вот с этим я согласен. А может, пойдешь за меня замуж, а? Так какого царя, говоришь, ты дочь?

Разумеется, ни о каком царе я не упоминала, поэтому я снова вскипела:

— Говорю тебе, проваливай! Жди меня у выхода, там разберемся!

Но разве может настоящий герой отправиться восвояси, так и не пролив крови и не женившись на царской дочери?

— А как же старик? — упрямился он.

— Старика предоставь мне! — я подошла так близко, что он не мог замахнуться мечом. К тому же я была на голову выше его. Мой свирепый возглас, каким обучили меня на курсе древней японской самообороны, привел его в трепет: «Давай по ниточке, по ниточке, чтобы духу твоего здесь не было!» И я вытолкала его на лестницу.

Мне стало весело при мысли, что потом выражение «нить Ариадны» стало нарицательным. Но тут я услышала стенания Минотавра:

— Э-эх, доченька, храбрая и божественная! Зачем ты все так перепутала? Что теперь мне делать, куда деваться? Ведь у меня даже дома нет, а теперь, как пронюхают про этот номер с нитью, сюда валом повалят всякие бродяги и негодяи…

Только теперь я поняла, что я совершила, вмешавшись в ход истории, — а ведь нам это строго-настрого запрещено. Но разве могла я позволить, чтобы у меня на глазах убили этого милейшего старика? Я чувствовала себя виноватой и потому ляпнула, не учитывая, в какой я эпохе:

— Да-а-а, дела… Слушай, а почему бы тебе не стать экскурсоводом?

Естественно, он не понял, что это такое, и мне пришлось объяснить:

— Ты же сам сказал, что теперь от людей отбоя не будет? Ну вот, ты и будешь водить их по лабиринту за небольшую плату, будешь рассказывать им страшные истории про Минотавра, у которого ты был в услужении. И битву с Тесеем можешь описывать, я уверена, что у тебя это здорово получится Я скажу ему, и он положит тебе приличную плату. Он станет царем Афин, так что придется ему раскошеливаться за то, что будут воспевать его подвиги. А тебе это будет забавно, к тому же и на кусок хлеба заработаешь.

Старый Минотавр задумался.

— Так как ты назвала эту службу?

— Экскурсовод, — ответила я и тоже задумалась. А не слишком ли много я хочу от него? Но в те времена, которые и ты описываешь в своей истории, коллега, на что только ни шел человек ради куска хлеба, певцы тоже. Я уже почти готова была отказаться от своего предложения, как старый Минотавр примиренно вздохнул.

— Больно трудное это слово, я постараюсь придумать какое-нибудь нашенское. А ты и вправду не забудешь сказать Тесею о плате? Потому что, если рассчитывать на критян, с голоду подохнешь. Они только богам и чудовищам приносят жертвы.

Я облегченно вздохнула, но вместе с тем мне было обидно за старика. Уходя, я пообещала ему:

— Скажу, обязательно скажу! Ну, будь здоров!

— А ты не бей его, все же парень-то — герой, вишь куда добрался! — попросил он. Меня тронуло его великодушие, и я сказала ему на прощанье: «Хороший ты человек, дед Минотавр!» и поцеловала его в темя, где по легенде у него должны были торчать рога.

Потом я подумала, что, наверное, не так-то просто ему будет воспевать подвиги героя, которого у него на глазах отхлестала по щекам женщина. Вероятно, поэтому он так вступился за храбреца, и я снова почувствовала угрызения совести за вмешательство в историю. Однако поразмыслив, я пришла к выводу о том, что раз песни о подвигах Тесея достигли двадцать четвертого века, Минотавр хорошо сделал свое дело, и значит — все в порядке. Но все же я решила больше не вмешиваться в критскую историю. Поэтому и Тесею, который сидел в тени каменной стены, дожидаясь меня, и поднялся мне навстречу с верноподданническими словами: «Я жду тебя, о царица!» — я не не сказала ничего, кроме:

— Послушай, не смей трогать старика, а то я оборву тебе уши!

Мифический герой так испугался неведомого в античном мире наказания, что поспешил заверить меня:

— Что ты, что ты, царица! Как прикажешь, так и будет!

Кто знает, может пощечины сыграли гораздо бόльшую роль в истории, потому что, сделавшись царем Афин, Тесей не стал тираном. После его смерти афиняне боготворили его как отца демократии.

Это покорное обещание было последнее, что мне довелось от него слышать. Быстро и неожиданно я прыснула ему в нос небольшую дозу из газового пистолета, и он тут же упал навзничь. Да и сколько нужно такому герою! Потом я оттащила его в тень, падавшую от стены, остатки которой восхищают нас и поныне, чтобы этот славный герой великой минойской эры крито-микенской культуры не получил солнечного удара.