Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница - [7]

Умываясь и одеваясь, Куинн обдумывал замечание сестры Благодеяние о Всевышнем, направившем его стопы в Тауэр. «Она, конечно, малость не в себе, — подумал он. — И для меня это, пожалуй, неплохо — до тех пор, пока не начнутся неприятности».

Когда он, завершив туалет, выбрался наружу, солнце только что село. Два брата прошли мимо него, слегка склонив головы в сдержанном и молчаливом приветствии. Куинн услышал звон оловянных тарелок и звуки голосов, доносящихся из столовой, и направился туда. Он был на полпути, когда услышал, как сестра Благодеяние зовет его по имени.

Она торопливо подошла, держа в руках пару свечей и коробок спичек. Платье ее хлопало на ветру. «Как крылья летучей мыши», — невесело подумал он.

— Мистер Куинн? Добрый вечер, мистер Куинн.

— Привет, сестра. А я как раз собирался поискать вас.

Он заметил, что она основательно запыхалась; лицо ее раскраснелось.

— Я совершила ужасную ошибку, — торопливо проговорила сестра Благодеяние. — Забыла, что сегодня День Отречения. Устраивала брата Языка в его комнате в Башне и совсем захлопоталась. Он уже совсем выздоровел и вполне может по ночам обходиться без теплой печки…

— Сестра, остановитесь на минутку. Переведите дыхание.

— Да, пожалуй. Вы правы. Но я так взволнована! Учителя опять беспокоит желудок!

— И?

— Понимаете, в День Отречения мы не можем есть вместе с незнакомцами, потому что… Боже мой, я совсем забыла, почему! Ну, неважно, в любом случае таков закон.

— Не страшно. Я не очень голоден, — вежливо солгал Куинн.

— О, вас накормят, не сомневайтесь. Просто придется подождать, пока поужинают остальные. Это займет всего час, ну, может быть, чуть больше — в зависимости от состояния зубов брата Провидца. Они у него в неважном состоянии, и он отстает от других, испытывая терпение брата Света. Тот весь день работает в поле, и у него мужской аппетит. Вы не против подождать?

— Отнюдь.

— Я принесла вам свечи и спички. И посмотрите, что еще, — она извлекла из складок платья потрепанную книгу и с триумфом посмотрела на него. — Кое-что почитать! Нам-то читать не позволяется — разве что о вере, но эта книжка осталась с тех пор, как сестре Карме приходилось ходить в школу. Она — о динозаврах. Как вы думаете, это будет вам интересно?

— Еще как!

— Я ее прочла раз двенадцать. Наверное, уже стала специалистом по динозаврам. Только обещайте никому не говорить, что получили ее от меня, ладно?

— Договорились.

— Я дам вам знать, когда остальные закончат ужин.

— Спасибо, сестра.

Принимая из ее рук книгу, Куинн отчетливо понимал, что со стороны сестры Благодеяние это было не просто милой услугой, а серьезной жертвой. Его этот жест тронул, но и слегка насторожил. «ПОЧЕМУ Я? — настойчиво вертелось в его мозгу. — ПОЧЕМУ МНЕ ОКАЗЫВАЮТ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ? ЧЕГО ОНА ОТ МЕНЯ ХОЧЕТ?»

Вернувшись в сарай, он зажег обе свечи, уселся на кровать и принялся строить планы на будущее. Во-первых, ни в коем случае нельзя упустить поездку в грузовике в Сан-Феличе с братом Венцом. Там он зайдет к Тому Йоргенсену и заберет свои триста долларов. Потом…

Потом никаких планов не требовалось — он и так прекрасно знал, что будет. Если удастся наскрести достаточно денег — он вернется в Рино. Не удастся попасть в Рино — значит, в Лас-Вегас. Не получится с Лас-Вегасом — стало быть, в какой-нибудь из покер-клубов в окрестностях Лос-Анджелеса. Работа, деньги, игра, безденежье… Так он и бегает по кругу, а бороздки становятся все глубже… Куинн знал, что когда-нибудь наступит пора вырваться из этого бесконечного и бессмысленного круговорота. Может быть, именно сейчас?

Хорошо, сказал он себе. Он найдет работу в Сан-Феличе, где единственный островок разгульной жизни — карточные вечера раз в неделю в местном клубе. Он накопит какую-то сумму, отправит чек в гостиницу в Рино и попросит вернуть ему его костюмы. А остальное вложит в ценные бумаги. Он даже сможет, если все пойдет хорошо, предложить Дорис присоединиться к нему… Хотя нет, Дорис тоже часть круга. Как и большинство людей, занятых в игорном бизнесе, большую часть времени она проводила за столами; иные из них и вовсе всю жизнь просиживали под крышей своего клуба — спали там, ели, работали и играли, служа своему предназначению с той же преданностью, как сестры и братья Тауэра.

Дорис. Прошло всего двадцать четыре часа, как он с ней попрощался. Она предложила ему денег взаймы — по каким-то своим таинственным причинам, в которых он так до конца и не разобрался. Так или иначе, он отказался. Может быть, потому, что знал: к деньгам всегда прикреплены некие нити. Пусть тщательно замаскированные, пусть совершенно незримые — но они есть. Куинн посмотрел на книгу, принесенную сестрой Благодеяние, и с интересом подумал: любопытно, какие нити прикреплены к ней?

— Мистер Куинн!

Он поднялся и открыл дверь.

— Входите, сестра. Ну как, хорош ли был ужин в честь Дня Отречения?

— Вполне, — сестра Благодеяние бросила на него подозрительный взгляд. — Особенно учитывая ужасный характер сестры Раскаяние.

— А что если, предположим, кто-нибудь откажется? Не от пищи я имею в виду.

— Не ваше дело. Идемте, и без нахальной болтовни. Столовая пуста; я подогрела для вас тушеную баранину и чашку прекрасного какао.