Неофит - [3]

Спустя минуту после того, как он с трудом разрезал позвоночник, голова оказалась у него в руках, и кровь с нее залила его мокасины. Скривившись, он поднял ее, показывая Дидрику.

– Хорошо, Дидрик, иди и возьми. – сказал Флетчер, потрясая окровавленным трофеем.

– Кидай сюда, – сказал Дидрик. – Не верю, что потом отдать согласишься.

– Шутишь? – вскричал Флетчер.

– Кидай, или никакой сделки не будет. Я не собираюсь отбирать ее у тебя, испачкав всю форму.

Застонав с досады, Флетчер кинул голову оленя вверх, заляпав кровью всю тунику. Бросил хорошо, но Дидрик не поймал ее, и она упала обратно на землю. Тихо зарычав, Флетчер крякнул и снова поднял голову оленя. На этот раз она перелетела через Дидрика и с грохотом упала на настил. Дидрик и не пошевелился, чтобы взять ее.

– Хорошо иметь с тобой дело, Флетчер. Увидимся завтра. Повеселись, ночуя в лесу.

– Что?! – ошеломленно вскричал Флетчер. – А как же уговор?

– Я выполнил свою часть уговора, Флетчер. Я сказал, что буду доволен нынешней ночью и что мы оба получим то, что хотим. Как ты уже сказал, ты лучше переночуешь в лесу, чем отдашь мне всего оленя. Вот ты и получил то, что хотел, и я тоже. Надо было внимательнее слушать каждое слово в договоре, Флетчер. Это первое, чему учатся судьи.

И его лицо скрылось за ограждением.

– Стой! Так не договаривались! Впусти меня, ты, лживый червь! – заревел Флетчер, стуча ногой в ворота.

– Нет, нет, меня дома теплая постель ждет. Не могу сказать того же о тебе, – со смехом ответил Дидрик, уходя.

– Ты сегодня на страже. Ты не можешь уйти домой! – заорал Флетчер. Если Дидрик оставит пост, то Флетчер отомстит сполна, сказав Кориму. Он никогда не был ябедой, но для Дидрика сделает исключение.

– О, так сегодня не моя стража, – донесся стихающий голос Дидрика, спускающегося за частокол. – Я же этого не говорил. Просто сказал Якову, что постою за него, пока он в сортир сходит. Он скоро вернется.

Флетчер сжал кулаки, едва в состоянии осознать всю глубину лжи Дидрика. Поглядел на безголовое тело оленя и залитые кровью мокасины. Ярость заклокотала в нем, будто желчь, поднимающаяся к горлу. Думал он лишь об одном. Это еще не конец. Совсем не конец.

Глава 2

– Подымайся, Флетчер. Нынче единственный день в году, когда ты мне нужен с самого утра. Я не смогу одновременно торговать с прилавка на рынке и перековывать лошадей, – сказал Бердон.

Застонав, Флетчер натянул шкуры на голову. Ночка выдалась долгая. Яков заставил его час простоять снаружи, впустив лишь при условии, что в следующую встречу в таверне Флетчер купит ему выпивки. Хорошо хоть, Дидрик ушел раньше, чем вернулся Яков, и Флетчер смог убедить стражника в том, что пришел до девятого колокола, но на воротах просто никого не было. Хотя кровавая лужа на том месте, где упала оленья голова, говорила совсем об ином.

Прежде чем лечь спать, ему пришлось снять шкуру и выпотрошить оленя, а потом порезать мясо на полосы и повесить стекать у очага. Он позволил себе съесть лишь один сочный кусок, наполовину готовый, когда у него кончилось терпение и он запихал его в рот. Зимой мясо лучше беречь, неизвестно, когда удастся еще раз его поесть.

– Быстро, Флетчер! И приведи себя в порядок! Воняешь, как свинья. Мне не надо, чтобы ты покупателей запахом отпугивал. Никто не станет покупать товар у вонючего оборванца, – сказал Бердон, сдергивая с него шкуры и быстро выходя из его крохотной комнатки обратно в кузню.

Оказавшись без покрывала, Флетчер поежился и сел. В комнатке было теплее, чем он ожидал. Видимо, Бердон всю ночь работал в кузне, готовясь к базарному дню. Флетчер уже давно научился спать под лязг и грохот металла, рокот мехов и шипение, когда раскаленный докрасна металл окунали в воду.

Пройдя через кузню, он вышел к небольшому колодцу на улице, из которого Бердон брал воду для закалки железа. Вытянув ведро, он опрокинул его себе на голову после мгновения нерешительности. Туника и штаны тоже намокли, но, поскольку после вчерашнего вечера они были залиты кровью, это тоже им на пользу. Еще несколько ведер и недолгая возня с пемзой, и Флетчер более-менее почистился. Вернулся в кузню, обхватив грудь руками и дрожа.

– Иди-ка сюда. Давай на тебя поглядим, – сказал Бердон, стоя позади него, у входа в свою комнату. Свет от очага отблескивал на его длинных рыжих волосах. Бердон был одним из самых могучих мужчин в деревне, бесчисленные часы в кузне наградили его широкими плечами и грудью, как бочка. По сравнению с ним Флетчер был карликом: невысокий и жилистый даже для своего возраста.

– Так и думал. Побриться тебе надо. У моей тетушки Герлы усы гуще, чем это. Сбрей этот дурацкий пушок и дождись, пока не начнут расти настоящие усы, как у меня.

Бердон подмигнул, подкручивая роскошные рыжие усы, гордо торчащие над всклоченной бородой. Флетчер понимал, что он прав. Если он хочет, чтобы деревенские девушки обращали на него внимание, нужно хоть как-то заботиться о своей внешности. Хотя, честно говоря, сам он был невысокого мнения о женской части населения Пелта. Однако сегодня приезжают торговцы, а они часто берут с собой своих дочек, выросших в городах, в длинных юбках в складку и с завитыми волосами. Хотя Флетчер и знал на собственном горьком опыте, что они будут задирать носы, глядя на него, нет ничего плохого, если сегодня он будет выглядеть получше.