Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон - [19]

Вспоминала ли она во время своего заточения о «свете моем» Василии Голицыне? Хочется верить, что вспоминала. Вспоминала его поцелуи, его ласки, его объятия…

Так трагически закончилась история любви этих двух великих людей — Софьи Романовой и Василия Голицына.

ДРАКОН МОСКОВСКИЙ

(царь Петр I Алексеевич) 14 марта 1719 года в Петербурге Мария Гамильтон взошла на эшафот. На казни своей бывшей любовницы присутствовал сам Петр I. Он участливо простился с осужденной, поцеловал ее, попросил молиться за всех грешных, остающихся на земле. Поднимаясь по ступенькам, Мария чуть не потеряла сознание, но царь заботливо помог сделать последний шаг к плахе. Палач взмахнул топором, и голова Марии упала на сырые доски эшафота. Петр I схватил голову за испачканные кровью волосы, поднял и крепко поцеловал в мертвые губы! Потом прочел лекцию по анатомии, называя по латыни все затронутые при отсечении позвонки. По свидетельствам очевидцев, после этого Государь уронил голову Марии в грязь, бросив через плечо: «В кунцкамеру!».

О реформах Петра мы говорить не будем, так как данный сюжет не является темой нашего рассказа. Скажем лишь то, что, вопреки устоявшемуся мнению, а вернее, вдалбливающейся в наши головы пропаганде, все преобразования Петра являются прогрессивными и передовыми, а до него Русь якобы была каким-то замшелым и отсталым средневековым царством. Однако факты говорят об обратном: Петр I не придумал решительно ничего нового, и все его реформы — лишь уродливо искаженные, гипертрофированные и весьма бездарные продолжения тех процессов, которые начались задолго до него.

А. С. Пушкин говорил о Петре, что все его указы «как будто писаны кнутом».

Лев Толстой, сначала почитавший Петра, задумав написать о нем роман и начав собирать материалы, позже выразился так: «Был осатанелый зверь…», «Великий мерзавец, благочестивый разбойник, убийца…», «Забыть про это, а не памятники ставить!».

«Дракон Московский» — именно так сказал о нем М. А. Булгаков.

Николай II отозвался о нем мягче (как-никак родственник все-таки): «Я не могу не признать больших достоинств моего предка… но именно он привлекает меня менее всех… Он уничтожил русские привычки, добрые обычаи, взаимоотношения, завещанные предками».

Вот об этих вот взаимоотношениях-то мы и поговорим. Поскольку темой нашей книги является любовь, о взаимоотношениях с женщинами Петра I мы и расскажем.

Предваряя наше повествование, чтобы ни у кого не было иллюзий, сразу скажем — Петр I НИКОГДА И НИКОГО НЕ ЛЮБИЛ. Ни своих женщин, которых у него было не счесть, ни детей, рожденных от них, вообще — никого! А что же женщины? Любили ли они Петра? На этот вопрос можно ответить однозначно — любила лишь одна, законная жена Евдокия Лопухина, да только самое непродолжительное время — всего около года. А остальные или пользовались Петром ради удовлетворения своей похоти или выгод, либо панически боялись его. Последних было значительно больше.

Итак, чтобы открестится от этого Антихриста (так Петра называли раскольники), с Богом помолясь, начнем.

Петр повзрослел рано. Времяпровождение у него было одно — занятия с потешным войском, постройка ботиков и лодок на Яузе-реке, а также веселые забавы в Немецкой слободе — Кукуе. Веселый образ жизни, в том числе употребление спиртного, Петра включал, разумеется, и общение с женским полом; при этом особой целомудренностью юный царь не отличался. В Немецкой слободе он познакомился со швейцарским офицером Францем Лефортом. А тот, в свою очередь, познакомил его со своей любовницей 17-летней Анной Моне, дочерью трактирщика. Петр и Анна были одногодками, оба 1672 года рождения. Анна Моне была по происхождению немкой, младшей дочерью то ли золотых дел мастера, то ли виноторговца и заядлого картежника из Вестфалии. Заметим, что в Россию иностранцы приезжали по трем причинам — стать офицером на русской службе, по купеческим делам или по причине неладов в Европе с законом. Так что, если папашка Анны был картежником, то вполне понятно его появление в России. Небось в карты кого-то обжулил и бежать ему было просто некуда, кроме как в «дикую» Московию.

Анна, по словам одного из современников, была «девица изрядная и умная», а другой, напротив, находил, что она «посредственной красоты и разума». Как бы то ни было, но веселая, любвеобильная, развратная и находчивая хохотушка, всегда готовая пошутить, потанцевать или поддержать светский разговор, завладела сердцем Петра. Франц Лефорт, не будь дураком, подсунул ему свою бывшую любовницу в постель, предчувствуя для себя немалые выгоды. С тех пор Петр все время проводил время в обществе Анны Моне. Они стали любовниками.

В 1688 году, когда Петру не исполнилось еще и 17 лет (приблизительно в то же время, когда он познакомился с Анной), его мать, Наталья Кирилловна Нарышкина, задумала женить сына. Вообще-то с женитьбой можно было бы и подождать, но политические обстоятельства заставляли царицу действовать. Страной правили Софья с Голицыным, всё набирая силу, а им с сыном всю жизнь предстояло провести не у дел. Столь ранний брак Петруши должен был существенно изменить его положение, а заодно и самой Натальи Кирилловны. По обычаям того времени женатый юноша становился совершеннолетним и в данном случае уже мог претендовать на власть. Правление Софьи, как мы помним, по уговору формально должно продолжатся лишь до совершеннолетия братьев Ивана и Петра, хотя и никакими сроками и не ограничивалось. «Медведихе» побыстрее хотелось выгнать из Кремля ненавистную падчерицу Софью и самой занять ее место.