Неоднажды в Америке - [15]

Неродное не раздражало, а веселило. Иллюстрированная «Камасутра» в киоске у метро. Там же – мазь для счёта купюр и лак для ногтей. Рядом плюшевые звери и книги Дины Рубиной, сигареты всех мастей и сувениры, ремни и шали, карты города и маникюрные наборы. Подземный переход напоминал восточный базар, только ишаков не хватало. Там я купила ёжика для своей коллекции, пару книг для мамы, музыкальные диски, розовый лак, карту, сок и пирожок. Расплатилась яркими цветными бумажками, поленившись поделить все эти тысячи на двадцать пять и хоть примерно представить, сколько денег я трачу. С рублями эти фантики не проассоциировались никак, а тут ещё выяснилось, что двадцатикопеечных монет больше нет, и двушек нет, и даже пятнадцати копеек нет. Там было весело, гремела евротрэшная попса, какие-то парни освежали ядрёный трёхэтажный русский мат в моей мхом поросшей памяти, кто-то торговался, кто-то целовался, и даже треклятый сигаретный дым, отравлявший мою жизнь все четырнадцать дней пребывания в стране, временно отошёл на второй план. Танцуют все!

В город моего детства приехала ярмарка. Москва бурлила и кипела, выпрыгивая на меня пружиной из порвавшегося матраса.

В тот первый – медовый – день меня поразили только две вещи. Сначала Боря спросил у своего друга, почему тот водит «Хёндай», а не, скажем, «Тойоту». На что друг ответил, что «Тойота» у его начальника, а он в компании второй человек, и негоже ему иметь машину, как у первого, не говоря уж о машине получше. Я надолго задумалась, пытаясь сообразить, какое боссу дело, что водят его подчинённые. Может, у него пять детей и привычка просаживать крупные суммы в казино? А подчинённый, наоборот, одинокий ковбой, всю жизнь мечтавший только о «Лексусе» и копивший на него три года? А может, подчинённая – женщина и новенькую «Ауди» ей подарил любовник? Да вообще, кому охота ранжировать машины? Никак эта логика не укладывалась в моей голове.

А потом мы увидели собаку. Мы только что прошли мимо роскошной новой многоэтажки, квартиры в которой, если верить нашему другу, стоили хорошо за миллион. Вокруг миллионного дома бегал какой-то запаршивевший ничейный пёс, непривитый, без ошейника, со свалявшейся шерстью. Москвичей это не удивило. Да полно, говорят, их тут, в городе. Стаями бегают. А руководство ничего с ними не делает, потому как они город от диких волков (гиен? опоссумов? шакалов? какаду?) охраняют. У подъезда соседнего дома сидели подростки с бутылкой пива в одной руке и сигаретой в другой и разговаривали на очаровательно-непереводимом русском фольклорном. Воистину город контрастов. Я подумала, что обитатели заоблачно-недоступного замка должны выпрыгивать из подъезда прямо в поджидающий «Мерседес» или лимузин, дабы не испортить впечатление от мраморных вестибюлей реалиями жизни в радиусе пятиста метров. Детей на улицу тоже желательно не выпускать, даже с французской гувернанткой. А то ребёнку придётся переводить гувернантке несущиеся со скамеек трёхэтажные деепричастные обороты.

Но это мелочи, издержки, тот самый шаг от великого до смешного, от кошмара пустого полуголодного города до процветающей столицы дороговизны, от развала до глянца, от оттенков серо-коричневого до всех цветов радуги, от края пропасти до вершины холма, пусть и свеженасыпанного. Пятилетка за три дня – это наше всё, а через век за несколько лет без издержек не перепрыгнешь. Глядишь, если цены на нефть ещё немного продержатся, то и собак отловят, и с пригородными волками сами бороться научатся, и чужие деньги считать перестанут, и ещё несколько кольцевых дорог вокруг города построят, причём последнее пройдёт через Ростов-на-Дону.

Детство – время сказок. В городе детства хочется верить в сказку. Но был вечер. И было утро. День второй.

На второй день я решила съездить на дачу, где проводила каждое лето своего детства. Дорога туда заняла два с половиной часа (всего 40 км от Москвы), и в живых я осталась исключительно потому, что мой водитель не курил. Сочетание жуткой жары и загазованной пробки привели меня в состояние, близкое к невменяемому. Зато впечатлений было! Дороги за пределами Москвы практически не размечены. Не знаешь дороги? Архипелаг Гуд Лак. В какой-то момент мой водитель вдруг резко свернул с пути, хотя прямо шла дорога такой же ширины. «Тут главная дорога уходит направо», – объяснил мне он. Почему? Да потому, что направо поехало большинство машин. Ась? А он уверен? Он же никогда тут не был, там не было никаких указателей! Оказалось, прав (мы у гаишника потом спросили). Классная у человека интуиция оказалась. Меня посади там за руль – через неделю найдёте на Черноморском побережье. В другой раз машина так подпрыгнула, что я думала, мы там подвеску оставим. Через минуту она сделала это ещё раз. Я с ужасом посмотрела на дорогу и не обнаружила ни одной ямы. Оказалось, это то, что мы здесь называем speed bumps – небольшие возвышения на всю ширину дороги, призванные контролировать скорость лихачей. С одной большой разницей: там они были повыше и никак не обозначены, не окрашены. После третьего сальто мортале, сопровождавшегося смесью грохота и лязга, мы поехали со скоростью раненой улитки и начали во все глаза пялиться на асфальт. Разглядеть эти «попрыгунчики» оказалось не так просто даже с моим идеальным зрением. Они полностью сливались с дорогой. Разбить там машину – пара пустяков. Нам ещё повезло, что первые три «бабаха» ничего не повредили.