Необыкновенные приключения Синего человека - [25]

— Невероятно!

— А заметил я это, когда однажды бокаирес вдруг стали показывать на меня пальцами в страшном смятении. Взглянув на себя в зеркало, с которым теперь не расстаюсь, увидел негра! Вообразите! Правда, через полчаса кожа вновь посинела, и с тех пор это мой естественный цвет.

— Такое даже трудно себе представить! Не колдовство ли это? Знайте, месье Феликс, как бы там ни было, а на меня вы всегда можете рассчитывать. Однако тут все-таки не обошлось без нечистой силы!

— С врачом бы проконсультироваться…

— Ни бельмеса не смыслят эти врачи в таком деле, поверьте. А я вот что скажу: помните сатанита, что вы подстрелили? Вот где собака зарыта! Вот откуда ниточка тянется!

— Опять?

— Помяните мое слово! Ах, кабы знать, чья душа жила в теле той птицы, вас мигом удалось бы превратить опять в белого человека… Но это одному Богу известно… Однако я перебил вас. Продолжайте, месье Феликс.

— В Марахао, куда мы вскоре прибыли, бокаирес собирались продать награбленное скупщикам краденого. Меня они продали среди прочего барахла. Вот жаль только, не знаю, почем сторговались. Я попал в дом к одному еврею.

— Какая низость! Поступать так с себе подобным!

— Подумайте о неграх! Их ведь тоже продают. Ну, разве это не гнусный промысел! Разве то, что они не похожи на нас, дает основание пренебрегать законами гуманности?

— Я никогда не задумывался об этом, месье. Как-то в голову не приходило…

— Вскоре еврей уступил меня бродячему фокуснику. Тот показывал по деревням разные разности и быстро смекнул, что сможет неплохо подзаработать на мне. Он поселил меня в своей лачуге, приковал цепью и принялся дрессировать.

— Дрессировать?!

— Именно дрессировать. Ему нужно было чудо, настоящее чудо, феномен. Для начала он морил меня голодом до тех пор, пока я, доведенный до исступления, не готов был заглотнуть сырую курицу на глазах у изумленной публики. Он учил меня прыгать по команде, считать и так далее…

— Проклятие!..

— Сопротивление было совершенно бесполезным. К тому же негодяй жестоко бил меня. Пожаловаться и то было некому. Ведь здесь никто, кроме вас и Ивона, не понимает по-французски! Я очутился в полнейшей изоляции среди людей.

— И не говорите! Лучше пустить себе пулю в лоб!

— О, сколько раз я горько сожалел о том, что попался на глаза бокаирес! Между тем хозяин привез меня сюда в надежде заработать кругленькую сумму. Шахтеры, знаете ли, не избалованы развлечениями и платят не торгуясь, если игра стоит свеч. Сегодня состоялось первое представление. Одного моего вида оказалось достаточно, чтобы публика потеряла голову. Я никак не мог предположить, что произведу такое впечатление. Не знаю, какая муха меня укусила, но я вдруг наотрез отказался повиноваться. Хозяин решил взяться за хлыст рассчитывая, что этак заставит меня покориться. Видит Бог! У меня кровь закипела в жилах. Я схватил кнут и задал ему трепку, какой он в жизни не видал.

— Вас-то я, слава Богу, знаю! Представляю, каково ему пришлось!

— Но тут вмешались солдаты. Меня скрутили и привели сюда. Мы с вами встретились как раз после моей проделки, по дороге в тюрьму. Должен сказать, что здесь я чувствую себя лучше чем в бараке комедианта.

— А что, если он пожалуется на вас?

— Буду протестовать! Существуют же, в конце концов, законы. Неужто мне не удастся доказать, что я французский подданный?

— Прибывший к бразильским берегам на невольничьем судне…

— Черт побери! Об этом я совсем позабыл.

— Ваше положение не лучше нашего. По крайней мере, в глазах местных властей мы одного поля ягода. Что же, подведем итоги! Мы все втроем угодили в каталажку, выбраться из которой надежды мало, ибо мы в этой стране вне закона.

— Что же делать, по-вашему?

— Дождаться удобного момента, а там действовать по обстоятельствам.

— Скажите, Беник, знакомы ли вам здешние места? Недалеко от Диаманты раскинулся девственный лес, там легко спрятаться. Главное — выбраться отсюда и бежать без оглядки, не то нас непременно схватят.

— Посмотрим! С другой стороны, забраться в лесную чащу без оружия и провизии — все равно, что по собственной воле отправиться на тот свет. Прежде необходимо выяснить, что с нами собираются делать. Потом постараюсь взять в оборот нашего увальня-охранника.

— Ну, а дальше! Если бы мы хоть язык этот проклятый знали!

— Скажите, — раздался из-за двери осторожный голос, — пусть вы не знаете португальского, но французский-то вам знаком? Планы планами, но чтобы дожить до их осуществления, надо бы говорить потише.

ГЛАВА 3

Тюремный завтрак. — Табак. — Охранник молчалив, но услужлив. — Знакомство. — Два бретонца. — План побега. — Перед судьей. — Снова военный совет. — Переводчик не понимает сам себя. — На шесть месяцев в шахту. — Немного о Диаманте. — Рабочие-нищие. — Алмазы. — Жестокость охранников. — Всемогущая фирма. — Землекопы.

Между тем трое друзей провели взаперти уже десять часов Феликс Обертен, по обыкновению, умирал с голоду Беник рассуждал о том, что без хлеба обойтись легче, чем без табака. Ивон, торжественно объявив, что в случае надобности свободно проскользнет в одно из крошечных окошек, с чувством исполненного долга насвистывал старую бретонскую мелодию.