Необыкновенные приключения «русских» в Израиле - [18]
— Семьдесят лет, боже мой, семьдесят лет советской власти нас обманывали. Нам говорили, что капитализм это плохо, что там люди все угнетенные, несчастные, не знают, что с ними будет завтра, а вы посмотрите на них. Они же все веселые, довольные, все покупают, у них на все есть деньги. Мы же дикари, ничего этого не видели, а они привыкли к этому, они знают, что лежит во всех этих коробках, они выросли с этим, они не понимают, что можно жить по-другому. Они не представляют себе, что это такое, бегать по пустым магазинам и думать, чем накормить ребенка и мужа. Они же просто идут и берут все, что им надо, и уверены, что так и должно быть.
Они уже вышли из магазина и шли к остановке, а она все не могла успокоиться и говорила, говорила, а они сами потрясенные не меньше ее, молча слушали, понимая, что она права.
— Саша, ты помнишь, когда Пашка родился, в магазинах не было не только пеленок, даже байки несчастной не было. Мама по большому блату достала материал, и они с бабушкой настрочили пеленок, а мы потом их стирали, стирали без конца. Наша старенькая стиральная машина поломалась, и мы стирали руками, вываривали в марганцовке, а потом часами, — тут она не выдержала и снова зарыдала, — гладили, гладили с обеих сторон. Тогда была зима, и мы сушили их в доме, весь дом был в пеленках и в этих страшных байковых ползунках, которые нам дарили после своих детей соседи и друзья, потому что их тоже негде было взять. В доме было холодно, и они не сохли, и мы часами стояли и держали их над газом, и так мучались, так мучались, что сил даже нет вспоминать об этом. А соски? Одну единственную немецкую соску мне подарила подруга, и мы дрожали над ней как над сокровищем, потому что пустышек в магазинах не было вообще. А бутылочку для него мы выпросили в универсаме, в пункте сдачи посуды, помыли ее, и с таким трудом в четыре руки натягивали на нее соску и сами кололи в ней дырочку иголкой, а она оказывалась то большая, то маленькая, и он то захлебывался, то ничего не мог высосать через нее.
— А по телевизору тогда, как нарочно, показали французский фильм «Трое мужчин и младенец в люльке», и там они пошли в магазин и за пять минут купили для ребенка одноразовые подгузники и всю одежку, и питание, много коробок разного детского питания. А у нас тогда был один виталлакт, и то мы его заказывали, иначе нам бы он не доставался, и еще я каждый день ходила в детскую кухню при поликлинике, и там мне давали немного творога и маленькую бутылочку кефира, я и по сей день день не знаю из чего их там делали. А здесь вы видели, сколько детского питания и огромные пачки этих одноразовых подгузников, о которых мы и мечтать не смели. А соски, видели какие красивые яркие бутылочки? А соски уже натянутые на пробочки с отверстиями и точно такими как нужно? А еще сверху крышечки, чтобы не пачкались? Ну, почему, почему мы были лишены всего этого? За что мы так провинились?
— Так, Белла, хватит, перестань, — прикрикнул на нее Саша, видя, что она опять готова зарыдать. — Мы уже оттуда уехали, и теперь у нас тоже все будет.
— А кто нам вернет все эти годы мучений? Кто?
— Ничего нам не надо возвращать, мы еще молодые, у нас впереди времени хватит, чтобы забыть все это и жить нормальной жизнью, — уже мягче сказал ей муж.
— Да, Беллочка, — подхватила Рита, — Вы еще молодые. Вот подождите, годик-другой, устроитесь, начнете работать, и заведете еще одного ребенка, вам ведь девочка нужна же. Вот ей и будете все покупать, и все будет у вас как в этом фильме. Так что не расстраивайся, все еще у тебя будет.
— Точно, она права, заведем себе еще и дочку, — Саша обнял жену и подбадривающе ей улыбнулся. Та в последний раз судорожно вздохнула и понемногу успокоилась.
В автобусе Пашка вдруг всех удивил неожиданной наблюдательностью. Когда они ехали в прошлый раз, то время от времени слышали какие-то короткие звонки, но сколько ни вертели головами, не могли понять, откуда они раздаются. А теперь вдруг Пашка сказал.
— А я знаю, откуда звоночки. Это все нажимают на вот эти кнопки, — и он показал на большие кнопки, укрепленные на маталлических стояках рядом сидениями. Они пригляделись и точно, время от времени кто-нибудь из пассажиров нажимал такую кнопку и раздавался короткий звоночек. А еще они теперь увидели, что после звоночка перед водителем красным светом вспыхивала укрепленная наверху табличка со словом «ацор» на иврите, конечно. Сначала они не могли понять для чего это, слово было им незнакомо, и что оно значило, они не знали. Потом они заметили, что после остановки, слово гасло, а потом его кто-нибудь снова включал. А на остановке этот кто-нибудь вставал и выходил.
— Ну, все понятно, — Юра откинулся на сидение с умным видом, — Это звонят, чтобы автобус остановился на остановке. Если никому не надо выходить, и на остановке никого нет, он просто проезжает мимо, не тратя даром времени. Здорово, да?
— Ты видал, какие они здесь экономные. Свет в подъезде даром не горит, на остановках даром не останавливаются. Молодцы, — восхитились и все остальные.
— А что ж вы хотите, мы же здесь все евреи, у нас головы работают, — вдруг скрипучим голосом и с заметным акцентом отозвался старик, сидящий сбоку от них и давно уже с интересом на них посматривающий. — А вы что только недавно приехали?
Молодой, богатый бизнесмен Стас Мощенский ищет себе жену и любящую маму для своей осиротевшей дочки. Подходящих, по его мнению, кандидаток он приводит в дом, чтобы познакомить с девочкой. Но у маленькой Сашеньки в её три с половиной года есть уже своё мнение и решительный характер. Несмотря на малолетство, она находит способы избавиться от нежелательных мамочек, пока наконец её отец начинает понимать, что его дочка уже давно выбрала себе ту, которую считает своей мамой, и которая действительно любит её и её папу.
…Но Аллины наивные иллюзии стали рассыпаться в прах сразу же, как только они с мамой приехали в Москву и вышли на Курском вокзале. Аля растерялась. До этого в Москве она была только один раз. В шестом классе она приезжала на главную елку страны. Тогда ее не очень волновало, как она выглядит и во что одета, но сейчас… Сейчас она увидела неимоверное количество хорошо одетых, уверенных в себе, спешащих куда-то людей. А вокруг были еще и широченные улицы, огромные здания, шикарные по сравнению с херсонскими магазины…
Все знают, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А через что лежит путь к сердцу мужа?Героиня этой книги попадает в странную ситуацию: она влюблена в собственного мужа, а он даже не догадывается об этом. Ей и ее верной подруге приходится придумать десятки авантюр, пройти через много приключений, прежде чем она завоюет его сердце.
Семь рассказов, входящие в сборник «Ибо сильна, как смерть, любовь» объединены общей идеей о том, что только очень сильное чувство, такое как любовь или страсть может сразиться со смертью. Причем это не только любовь между мужчиной и женщиной, но также и любовь к ребенку, любовь собаки к своему хозяину, любовь к другу, к деньгам, к своему делу. Каждый из рассказов последовательно раскрывает один из этих аспектов. Все мистические явления происходят на фоне реальной жизни, в которую вторгается смерть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.