Необыкновенные приключения Карика и Вали - [6]

В квартире было тихо. Где-то очень далеко, наверное, на кухне, капала из крана вода. В столовой размеренно постукивали часы.

— Наверное, Иван Гермогенович у себя в кабинете! — сказал Карик. — Идём быстрее!

Но и в кабинете профессора не было.

Ребята решили подождать его.

Окна профессорского кабинета были раскрыты настежь. Яркое летнее солнце щедро освещало большой белый стол. Он весь был заставлен пузатыми банками, колбами и ретортами. Между банками стояли в стаканах пучки очень длинных стеклянных трубочек… Ослепительно сверкали на солнце никелированные чашечки, матово светились фарфоровые ступки, весело сияли медные части микроскопа. Резвые солнечные зайчики стремительно проносились по потолку, скользили по стенам, прыгали по колбам и ретортам.

Громоздкие и важные стояли вдоль стен стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами.

Названия книг прочитать ещё можно было, но для того, чтобы понять прочитанное, нужно, наверное, очень и очень долго учиться. Золотыми буквами на корешках книг написаны такие названия: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды».

Эти книги, пожалуй, лучше всего было не трогать.

Ребята молча обошли кабинет, покрутили немножко винтики микроскопа, посидели по очереди в кожаном кресле, на спинке которого лежал, раскинув пустые рукава, белый халат профессора, а потом стали рассматривать банки, колбы и реторты.

— А в какой банке вкусная жидкость? — спросила Валя. — Ты сказал, что Иван Гермогенович придумал вкусную жидкость.

— Ой, Валька, — строго сказал Карик, — лучше отойди от стола и ничего не трогай!

— Я не трогаю! — вздохнула Валя и придвинулась совсем близко к высокому узкому стакану, который был наполнен доверху золотистой жидкостью. Со дна стакана поднимались маленькие светящиеся пузырьки и беззвучно лопались на поверхности. Жидкость, похожая на газированную воду, наверное, была такая же прохладная. Валя осторожно взяла высокий стакан. Он был холодный как лёд. Она поднесла стакан к лицу и понюхала. Вода пахла персиками и ещё чем-то незнакомым, но очень, очень вкусным.

— Ой, как хорошо пахнет! — закричала Валя.

— Поставь на место! — сказал сердито Карик. — Ничего не трогай. Может быть, это отрава. Отойди от стола. Слышишь?

Валя поставила стакан на место, но от стола не отошла: жидкость так хорошо пахла, что хотелось понюхать её ещё раз.

— Валька, отойди, — сказал Карик. — А то я маме скажу. Честное пионерское!

Валя обошла вокруг стола, посидела в кресле, но скоро вернулась обратно и нечаянно очутилась опять перед стаканом.

— А знаешь, Карик, это же газированная вода! — сказала она, и вдруг ей так захотелось пить, будто весь день она ела копчёные селёдки.

— Не трогай! — крикнул Карик.

— А если мне хочется пить? — спросила Валя.

— Иди домой и пей чай.

Валя ничего не ответила. Она подошла к окну, посмотрела вниз, а когда Карик отвернулся, быстро подскочила к столу и, схватив стакан, отхлебнула немножко.

— Вот вкусно-то! — прошептала Валя.

— Валька, ты с ума сошла! — закричал Карик.

— Ой, Карик, как вкусно! Попробуй! — И она протянула стакан брату. — Холодная и очень вкусная… Никогда такой не пила.

— А вдруг это отрава? — сказал Карик, недоверчиво посматривая на жидкость.

— Отрава бывает горькая, — засмеялась Валя, — а это очень вкусное.

Карик переступил с ноги на ногу.

— Наверное, дрянь какая-нибудь! — сказал он, нерешительно протягивая руку к стакану.

— Совсем не дрянь. Попробуй. Пахнет персиками, а на вкус как ситро. Только ещё вкуснее.

Карик оглянулся по сторонам. Если бы в эту минуту вошёл профессор, у него с Кариком, пожалуй, произошёл бы очень неприятный разговор. Но в кабинете была только Валя, поэтому Карик торопливо отпил несколько глотков и поставил стакан на прежнее место.

— А ведь, правда, вкусно!.. — сказал он. — Только больше не пей, а то Иван Гермогенович заметит. Давай лучше посидим на окне. Наверное, скоро придёт Иван Гермогенович, и мы начнём делать опыты.

— Хорошо, — вздохнула Валя и посмотрела с сожалением на стакан с такой вкусной жидкостью.

Ребята забрались на диван, который стоял около стола, а с дивана перебрались на подоконник.

Свесив головы вниз, они лежали, болтая ногами и рассматривая сверху далёкий двор.

Внизу бродил кот. Анюта. Он был такой маленький, как будто игрушечный.

— У-ух, как высоко! — сказала Валя и плюнула вниз. — Ты бы прыгнул?

— Прыгнул, — ответил Карик, — с парашютом прыгнул бы.

— А без парашюта?

— Без парашюта? Нет, без парашюта с такой высоты не прыгают.

Мимо окон проносились ласточки, хватая на лету мошек. Сизые голуби садились на балконы и подоконники.

— Стрекоза! — закричала вдруг Валя. — Смотри, смотри!

Прямо на ребят мчалась, может быть, спасаясь от ласточек, голубая стрекоза. Увидев ребят, она застыла неподвижно в воздухе, потом ринулась в сторону и с такой силой ударилась в стекло открытого окна, что упала на подоконник замертво.

— Моя! — крикнул Карик.

— Нет, моя! — закричала Валя. — Я первая увидела её.

Стрекоза лежала на подоконнике между Кариком и Валей, беспомощно перебирая крошечными лапками.

Карик протянул руку к стрекозе, и вдруг ему показалось, что он теряет трусики; он торопливо нагнулся, но не успел их подхватить, — трусики скользнули вниз, а вслед за ними упали с ног и сандалии.