Необыкновенные приключения экспедиции Барсака - [51]

Это невероятно, но я настаиваю, я повторяю: конвой ушел. Проснувшись три или четыре часа назад, мы его не нашли. Он испарился, улетучился ночью и с ним все носильщики, все погонщики без исключения.

Понятно? Лейтенант Лакур, его два сержанта и весь конвой, все двадцать человек ушли не для того, чтобы сделать утреннюю прогулку и вернуться к завтраку. Они ушли, бесповоротно ушли.

И вот мы одни в зарослях, с нашими лошадьми, с нашим личным оружием, тридцатью шестью ослами, с запасом провизии на пять дней, с Малик и с Тонгане, Ага! Я хотел приключений!

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Когда члены экспедиции Барсака, накануне прибывшие в Каду, проснувшись 18 февраля, заметили исчезновение конвоя и своих носильщиков и погонщиков, они остолбенели. Эта двойная измена и особенно измена конвоя была настолько невероятна, что они долго отказывались в нее поверить, если бы им тотчас не было дано доказательство, что слуги и солдаты унии без намерения вернуться.

Разбудил своих компаньонов Амедей Флоранс, который первым вышел из палатки. Все, включая Малик, которая провела ночь в палатке Жанны Морна, моментально собрались, обмениваясь восклицаниями.

Как и обычно, обсуждение началось достаточно беспорядочно, больше обменивались восклицаниями, чем размышлениями. Прежде чем устраивать будущее, они удивлялись настоящему.

Пока они так шумели, из соседней чащи донесся стон. Сен-Берен, Амедей Флоранс и доктор Шатонней побежали и нашли Тонгане связанного, с заткнутым ртом и, что хуже всего, раной в левом боку.

Тонгане освободили от уз, привели в чувство, перевязали и расспросили. Частью на своем негритянском жаргоне, частью на языке бамбара, причем переводчицей служила Жанна Морна, Тонгане рассказал все, что знал о ночных событиях.

Бегство было совершено между часом и двумя ночи. В этот момент Тонгане, разбуженный необычным шумом, которого не слышали европейцы в своих шатрах, удивился, увидев стрелков на лошадях, в некотором расстоянии от лагеря; слуги под предводительством лейтенанта Лакура и двух сержантов копошились над какой-то работой, которую ночная темнота не позволяла рассмотреть. Заинтересованный, Тонгане поднялся и направился к носильщикам и погонщикам, чтобы узнать, в чем дело. Он не дошел. На полдороге на него бросились двое, и один из них схватил его за горло, помешав ему крикнуть. В одно мгновение он был повален, связан, ему заткнули рот. Падая, он успел заметить, что черные нагружали на себя тюки, выбранные из поклажи. Тонгане был бессилен что-либо предпринять. Напавшие на него уже удалялись, когда к ним подошел лейтенант Лакур и отрывисто спросил:

— Готово?

— Да, — ответил один из нападавших, в котором Тонгане узнал сержанта.

Молчание. Тонгане почувствовал, что над ним наклонились, его ощупали.

— Вы с ума спятили, честное слово! — сказал лейтенант. — Вы оставляете молодца, который слишком много видел. Роберт, удар штыка для этой нечисти!

Приказ был исполнен мгновенно, но Тонгане, к счастью, удалось извернуться, и штык, вместо того чтобы пронзить ему грудь, скользнул по боку, нанеся рану, более болезненную, чем опасную. В темноте Лакур и его помощники ошиблись: штык был покрыт кровью, а находчивый негр испустил вздох, как бы прощаясь с жизнью, и затаил дыхание.

— Сделано? — повторил голос лейтенанта Лакура, когда удар был нанесен.

— Все в порядке, — ответил тот, кто нанес удар, и ко-ко начальник назвал. Робертом.

Три человека удалились, и Тонгане башмак ничего не слышал. Скоро он потерял сознание как из-за потери крови, так и потому, что рот его был забит тряпками. Больше он ничего не знал.

Этого рассказа было достаточно, чтобы убедиться, что измена задумана и подготовлена заранее.

Установив все это, члены экспедиции смотрела друг на друга, изумленные и потрясенные. Первым прервал молчание Амедей Флоранс, для которого еще раз испрашивается снисхождение читателя.

— Наше положение трудное! — вскричал репортер, выразив общую мысль.

Эти слова точно открыли источник, и полились предложения, как улучшить положение. Прежде всего надо было подвести итоги. Сделав подсчеты, убедились, что осталась дюжина револьверов, семь ружей; из них шесть охотничьих, все это с достаточным запасом патронов; семь лошадей, тридцать шесть, ослов, около ста пятидесяти килограммов разных товаров и на четыре дня провизии. Таким образом, средства защиты и транспорта были налицо. О провизии не стоило беспокоиться: ее можно было доставать, как и прежде, в деревнях. Вдобавок, шесть европейцев обладали превосходным оружием, и можно было охотиться. Пересчитав инвентарь, пришли к заключению, что партия; им располагающая, не столкнется ни с какими непреодолимыми препятствиями с материальной стороны.

Решили продать ослов, которые при отсутствии опытных погонщиков могли стать серьезным бременем. Сделав это, можно будет выработать план действий. Если придут к решению продолжать путешествие еще некоторое время, придется нанять пять-шесть негров, которые понесут товары. По мере надобности эти товара можно обменивать в деревнях на необходимые продукты… В противном случае следует с этими товарами распроститься за любую; цену; не нужны станут носильщики, и можно будет двигаться горазда» быстрее.,