Необыкновенное счастье - [24]

— Я так не думаю.

Он не казался злым, но в тоне появилось что-то новое, осторожность, может быть. Я решила быть честной. Если мы собираемся быть друзьями, то я задолжала ему правду о том, что слышала. В конце концов, он был более чем честен со мной сегодня.

К тому же тишина убивала меня.

— Хорошо, не сердись. Натали упомянула, что слышала, как какая-то женщина говорила о тебе в кофейне. Она подслушала, что ты был адвокатом в Нью-Йорке.

— Что-нибудь еще? — его голос был натянутым.

Я сделала глубокий вдох.

— Да. Еще кое-что о том, что у тебя... был нервный срыв в прошлом году. — Я решила пропустить часть о невесте.

Он медленно кивнул — реакция, которую я стала понимать, — в этот момент не стоило ничего спрашивать. Но это была я, поэтому спросила.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет.

— Ох, ладно. — В недоумении, что сказать, и волнуясь, что зашла слишком далеко, я закинула лямку сумки на плечо и потянулась к дверной ручке. — Я должна идти. Спасибо за ужин. Было весело. — Я открывала дверь, и он схватил меня за руку.

— Эй.

Я снова посмотрела на него.

— Иди сюда. — Он потянул меня к себе, и я закрыла дверь. — Извини. Просто не хочу сейчас обсуждать это.

— Все в порядке, — сказала я, пожав плечом. — Твое прошлое — не мое дело. Не стоило спрашивать.

— Скайлар. — Беря мою руку в свою, он нежно потер большим пальцем верхушки моих. — Сегодня я рассказал тебе больше, чем сказал кому-то, кроме своего терапевта, за последний год. И не помню последний раз, когда кто-то заставал меня врасплох поцелуем.

Мое сердце заколотилось быстрее от удовольствия — не от желания или похоти или сочувствия, а от радости. Для меня что-то значило, что он немного открылся мне сегодня, особенно учитывая, что он выстроил вокруг себя такие защитные стены. Чем больше я думала о том, какой для него была школа, тем хуже мне становилось. Как ужасно жить так, быть настолько одиноким.

— Я рада, что ты сделал это, — сказала я тихо. — Мне нравится слушать тебя и разговаривать с тобой. И целовать тебя. — Я подняла плечи. — Ты нравишься мне, Себастьян. Я хочу узнать тебя получше.

Его взгляд опустился на наши руки.

— Меня не очень легко узнать.

Я приподняла его подбородок, вынуждая его посмотреть мне в глаза.

— Я охотно постараюсь.

11 глава

Себастьян

Она вышла из грузовика и закрыла дверь, больше не сказав ни слова. Я наблюдал, как она открывает машину, залазит в нее и отъезжает, желая, чтобы у меня хватило смелости ее поцеловать.

Из нас двоих смелой была она. Смелой достаточно, чтобы предложить мне сходить выпить, довериться мне, находясь рядом со мной в одиночестве, смелой, чтобы поцеловать меня, потому что ей этого хотелось. От этого я улыбнулся. «Я сделала это, потому что захотела». Я все еще мог слышать ее голос — бесхитростный и милый. И я все еще мог видеть взгляд в ее глазах, когда она наклонилась ко мне, — смелый и сексуальный. Эти губы на моих... Я громко застонал и завел мотор.

Она понятия не имела, что сделала со мной. Конечно, я не мог говорить после этого. Я был слишком занят, пытаясь поправить боксеры, и не думать о своем члене. Но, конечно, когда я не пытался думать о нем, это все, о чем я мог думать. Разве она не видела этого?

Видимо, нет, раз решила, что я могу разозлиться из-за поцелуя. Разозлиться, ради всего святого. Единственное о чем я злился, что не поцеловал ее в ответ. Что не сказал, насколько мне понравился поцелуй, как сильно я хотел повторить его, прежде чем она вылезла из грузовика, как много раз я воображал, что целую ее, когда она даже не догадывалась о моем существовании, и насколько лучше поцелуй в реальной жизни.

Потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать: «СЧЕТ, ПОЖАЛУЙСТА», схватить ее за руку и уехать, чтобы отвезти ее в коттедж и поцеловать как следует.

Страстно. Идеально.

Сколько прошло времени с тех пор, как подо мной была растянута женщина, которая стонала от удовольствия, пока я поклонялся каждому сантиметру ее кожи? А кожа Скайлар выглядела восхитительно. Бьюсь об заклад, она будет ощущаться как атлас под моим языком. На вкус как вишнево-ванильное мороженое.

Бл*дь, я снова стал твердым.

И она знала мою историю. Знала о Нью-Йорке, по крайней мере, голые факты, и, тем не менее, все равно пригласила меня на свидание.

Когда я ехал по длинному темному шоссе в центре полуострова, ее внедорожник оказался впереди меня, и я понял, что хочу, чтобы все было по-другому. Нет, чтобы я был другим. Чтобы мне было, что ей предложить. Конечно, бывают хорошие дни, как этот. И какое-то время, возможно, хорошие будут преобладать над плохими, или она поймет, что хорошие стоят плохих. Но это не навсегда.

Поэтому, когда Скайлар свернула, направляясь к ферме родителей, я не последовал за ней, как хотел. Я не притормозил за ней в темноте, не вышел из грузовика, чтобы подождать, когда она спросит меня, что я здесь делаю. Я не схватил ее и не обрушил свой рот на ее без слов. Я не прижал ее тело к своему и яростно не зашептал, как много значит для меня, что она охотно постарается.

Но я хотел этого.

Так сильно, что это причиняло боль.

***

Когда вернулся домой, коттедж казался почти темным и пустым. Мне не хотелось деградировать у телевизора, а Интернет угнетал меня, поэтому я взял книгу, которую недавно дал мне отец, сел на диван и попытался читать. Я не мог сфокусироваться на истории — тишина душила меня сегодня. Сбросив куртку, вышел наружу и выгрузил стулья из багажника грузовика. Но как только принес коробки во внутренний дворик, мне больше не хотелось их собирать. Вместо этого оставил их там и отправился к причалу, благодарный за ночные шумы сверчков и сов, всплеск воды о скалистый берег.