Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [77]
Я считаю, что товарищ Алешкин правильно ставит вопрос. Пока их по-настоящему не разбомбили, им надо передислоцироваться, и по возможности подальше от таких часто посещаемых учреждений, как компункт дивизии, обменный пункт и хлебозавод.
Борис очень обрадовался такой поддержке от нового начсандива. Ведь, как мы знаем, они были почти незнакомы. По слухам, распространившимся в дивизии, Пронин почему-то стал любимчиком комдива и находился в довольно натянутых отношениях с комиссаром.
Алешкин предполагал, что высказывания Пронина будут идти вразрез с его просьбой и уже приготовил возражения, а тут вдруг такая приятная неожиданность.
Надо сказать, что, пожалуй, именно с этого момента между Алешкиным и Прониным завязались самые хорошие дружеские отношения, продолжавшиеся все время, пока Борис служил в 65-й стрелковой дивизии.
В то же время комдив, кажется, не ожидал от начсандива такой горячей поддержки Алешкину. Выслушав Пронина, он что-то проворчал, а затем сказал:
– Ну, хорошо, раз вы все так настаиваете, мы в штабе этот вопрос обсудим. Пока же разрешаю только произвести рекогносцировку будущего расположения медсанбата. Вы, товарищ Пронин, займитесь этим, потом мне доложите. Можете идти!
Алешкин и Пронин покинули землянку комдива. Дружески пожали руки.
Борис подробно рассказал о вчерашней бомбежке и о попадании одной из бомб в батальон. В общих чертах об этом происшествии Пронин уже знал. Рассказал Алешкин и о том, что он уже принял меры по передислокации, отправив на рекогносцировку начальника штаба батальона Скуратова.
Пронин одобрил его действия, однако, предупредил:
– Вы, Борис Яковлевич, очень-то не торопитесь. Во-первых, комдив еще согласия на передислокацию не дал, во-вторых, кроме него мы должны получить разрешение и от начсанарма и, наконец, в-третьих, и это, пожалуй, самое главное, ведь у вас в батальоне более двухсот нетранспортабельных. Что с ними делать будем? Это надо решать!
Борис только что приготовился отвечать на поставленные вопросы, как им навстречу попался начальник обменного пункта дивизии, старший интендант 1 ранга Кирьянов. Его Алешкин знал с самого начала войны, еще с Софрино и они дружески поздоровались. Был знаком Кирьянов уже и с Прониным. Борис, воспользовавшись случаем, решил пробить очень важный, с его точки зрения, вопрос:
– Слушай-ка, Петр Игнатьевич, – обратился он к Кирьянову, – ты ведь знаешь, что у нас в медсанбате произошло?
– А, бомба-то… Слышал, слышал.
– Ну, так знаешь, что нашего нового начхоза контузило, и мы его в госпиталь эвакуировали. Да он не по нашему карману, ведь интендант 1 ранга. Верни-ка нам, пожалуйста, Прохорова, а то мы без него как без рук.
Кирьянов задумался. Почти одновременно с переводом Прохорова из медсанбата к нему из отдела кадров армии прибыл на должность заместителя интендант 1 ранга и как будто опытный человек. Он пытался от него отказаться, но начальник тыла армии предложил не сопротивляться, и пришлось замолчать. Так что фактически Прохоров, которого он прочил себе в замы, остался без дел. Пришлось его временно использовать инспектором по снабжению. Тому, видимо, это не очень нравилось. Так что просьба Алешкина пришлась кстати. Но соглашаться так сразу на какие-либо просьбы было не в обычае Кирьянова. Да еще неизвестно, как к этому понижению отнесется и сам Прохоров.
– Хорошо, я подумаю, – сказал он.
– Да что тут думать! – воскликнул Борис, – ведь медсанбат на днях передислоцироваться будет, а как я без помпохоза это сделаю? Ты же понимаешь, всю работу можно будет сорвать!
– В самом деле, – присоединился к просьбе Алешкина Пронин, – надо бы помочь медсанбату, товарищ Кирьянов, мы ведь в долгу не останемся.
А Кирьянов, действительно, не хотел ссориться с медсанбатом. Он страдал застарелой язвой желудка, и, хотя в периоды боевых операций, в самый разгар напряженной работы все эти боли куда-то исчезали, в перерывах, в более или менее тихий период они откуда-то вновь появлялись, и он был вынужден не раз прибегать к помощи такого опытного врача, как Прокофьева. А она ведь была в медсанбате, и ей ничего не стоило, чем возиться с ним здесь, упрятать его куда-нибудь во фронтовой, а то и в тыловой госпиталь. А уж оттуда можно было не только не вернуться в свою дивизию, а и вообще застрять где-нибудь в тылу. Этого ему совсем не хотелось.
– Ну, ладно, – произнес он, – уговорили, сегодня вечером пришлю его, если только он согласится.
Ну, об этом Борис не беспокоился, он знал, с какой неохотой Прохоров покидал медсанбат, и был уверен в его согласии. Особенно теперь, когда Прохоров знал, что командиром батальона стал Алешкин. Ведь одной из причин его ухода явился новый командир Федоровский, с которым он с первых же дней основательно поспорил.
Между прочим, для характеристики Федоровского нелишне упомянуть и о причине ссоры. Тот потребовал, чтобы ему как командиру, на кухне готовили отдельные блюда по специальному заказу. Прохоров, конечно, возмутился. До сих пор все командиры батальона питались из общего котла и имели разницу в продовольствии только ту, какую имел весь комсостав, получавший так называемый командирский дополнительный паек.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.