Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [75]
Разглядывая то, что изобразил этой ниткой на карте Скуратов, садясь на скамейку, Борис невольно спросил:
– Неужели они сумели так далеко пройти? А как же приказ № 227? Скуратов ответил:
– Одним приказом их не остановишь. Тут что-то повесомее надо, чего, наверно, еще нет.
Алешкин еще раз прочел в лежавшей на столе сводке, какие пункты оставлены Красной армией в течение последних дней, и с ужасом убедился, что на сегодня, на 20 августа 1942 года на юге линия фронта проходит по восточному берегу реки Дон, около станицы Вешенской, городов Серафимович и Калач-на-Дону. Фашисты находятся менее чем в 50 километрах от Станиграда, от Волги. Еще хуже положение было на юге. На Северном Кавказе в руках фашистов оказались такие города, как Краснодар, Майкоп. Враг находился около Моздока, Новороссийска. Под угрозой захвата находилась и Кабардино-Балкарская ССР.
«Так ведь это же – завтра, а может быть, уже сегодня фашисты будут в Александровке! – подумал Борис. – Что же будет с моей семьей, что будет с Катей? Неужели они не успеют эвакуироваться? А как они будут эвакуироваться? На что? Ведь у них и денег-то нет!»
Он невольно спросил Скуратова:
– Мне писем не было?
– Нет, товарищ командир, не было, – как-то виновато ответил тот. Алешкин закурил и снова обернулся к своему начальнику штаба.
– Неужели их не остановят? Неужели у нас уже нет сил?
– Остановят! – уверенно ответил Скуратов, – обязательно остановят и не только остановят, но и погонят назад, да еще как погонят-то!
Борис посмотрел на посуровевшее лицо старого коммуниста (Скуратов был членом партии с 1918 года), и, невольно устыдившись своей слабости, уже более спокойным тоном сказал:
– Я в душе тоже в этом уверен, но уж больно тяжело сознавать, что фашисты так далеко забрались, и что даже твоя семья, жившая за тысячи километров от западных границ, находится под ударом. Наверно, еще плохо мы умеем воевать… Вот и здесь ничего не добились… Ну, да ладно. Я эти дни все больше в операционной работал, расскажите, как у нас тут дела? Ведь вы вчера в штабе дивизии были. Алешкин говорил «вчера», потому что пока он «отдыхал», прошло уже порядочно времени и перевалило уже за полночь.
Скуратов тоже закурил и уселся напротив Бориса.
– В штабе дивизии спокойно. Нервничает только сам комдив. Ждет нагоняя за оставление занятого плацдарма, а на линии обороны, где сейчас находятся части дивизии, дело обстоит неплохо. Все атаки немцев отбиты. Сходу им погнать нас не удалось. Теперь они, кажется, переходят опять к обороне. Вся их беда в том, что они не могут через Синявинские торфяные болота пустить танки. Попробовали было – утопили несколько машин и бросили эту затею. Ну, а без танков, вы знаете, немецкий солдат воевать не может. Вот теперь авиацию подкинули, говорят, целую воздушную армию сюда перевели. Каждый день бомбят передовую и нас, тыловиков. У нас зениток много, но вы ведь знаете, толку от них не очень чтобы, хотя кое-что и сбивают, а истребителей совсем мало. Рассказывают, да я и сам видел, наши летчики прямо чудеса делают. Втроем чуть ли не на 20 немецких самолетов бросаются, и те разлетаются, как стая вспугнутых ворон. Нашим от «мессеров» прикрытия достается. Но, вообще-то, бомбежка не так страшна, и потери от нее не очень значительны. Теперь от воя и свиста бомб не разбегаются, а быстренько прячутся в щели, убежища, норы.
Вот нашему медсанбату от этой бомбежки, если попадём под прицельное бомбометание, действительно плохо придется. Ведь они, сволочи, на Красный Крест внимания не обращают, а чуть ли не наоборот, стараются по нему бить. Вчера армейский автобус разбили и обстреляли с воздуха, а на нем во всю крышу красный крест был намалеван. Фашистский стервятник три раза заходил, старался бомбой в него попасть. Молодец шофер, так лавировал, что ничего у фашиста не получилось. Только когда шофера ранило, и машина остановилась, так тут уж раненые думали, что всем им там и конец будет, тем более что «юнкерс» снизился и уже, видимо, готовился окончательно расстрелять несчастную машину. Да тут, спасибо, откуда-то сбоку наш «ястребок» вывернулся и прямо с ходу в этого «аса» целую очередь врезал. У того один мотор загорелся, он сразу развернулся и на другом моторе удирать начал, а у нашего то ли горючее, то ли боезапас кончился, не погнался за ним, а завернул к своему аэродрому за Войбокало.
Я сам этот бой видел, как раз из штаба дивизии возвращался, мы с нашей машиной в кустах сидели километрах в двух. Сегодня шофер дежурного автобуса доложил, что получен приказ вывозить от нас раненых только по ночам. Уж больно далеко вперед вы забрались, сказали в эвакопункте, да я и сам так думаю, – добавил Скуратов, – надо бы нам отсюда куда-нибудь назад километров на 5 податься.
– Без приказа нельзя, – ответил Борис. – Да и нетранспортабельных у нас много.
– Вот как ахнут прямо по нашим палаткам, так мы все нетранспортабельными будем. Надо отсюда уходить.
Алешкин подумал немного, затем сказал:
– Хорошо, я завтра съезжу в штаб дивизии с начсандивом, комиссаром и комдивом поговорю. А вы знаете что, товарищ Скуратов, завтра чуть свет съездите-ка за нашу Александровку. Там хороший лесок был, может быть, он пустой, туда бы хорошо и переехать. И от основной дороги не очень далеко.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.