Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [67]
Под потолком горела электрическая лампочка (Игнатьич позаботился о свете и заставил электрика подключить командиру лампочку от линии освещения, идущей в операционную). На столе стоял чайник, котелок с горячей кашей и ломти свежего хлеба.
Борис с удовольствием стащил сапоги и, буркнув:
– У, чертушка старый, всегда на своем поставить хочешь, – принялся за еду.
А еще через полчаса все в этом домике, как, впрочем, и во многих других, спали крепким сном.
Глава вторая
Часов в 6 утра Борис проснулся от внезапно раздавшегося грохота и криков людей. Одновременно с ним вскочили Игнатьич и Джек. Последний, жалобно заскулив, юркнул под топчан, а Борис и Игнатьич, торопливо одевшись, выскочили наружу.
Мимо домика комбата в сторону его бывшего жилища бежал взволнованный Скуратов, с ним несколько санитаров и шоферов. Борис крикнул:
– Что случилось?
Скуратов остановился и радостно воскликнул:
– А, вы здесь, а нам только что сказали, что разбомбило ваш домик! Сейчас над батальоном пролетел самолет, сбросил несколько бомб, и одна из них попала в ваш домик.
Борис и Игнатьич переглянулись и бросились вслед за остальными к бывшему жилищу начсандива. В это время над батальоном снова низко пролетел вражеский бомбардировщик и сбросил несколько бомб. Одна упала где-то в районе складских помещений, а остальные метрах в 200–300 от санбата. Услышав вой пролетавшего самолета и взрывы бомб, все невольно легли на землю и поднялись и побежали дальше только тогда, когда услышали гул истребителей, мчавшихся вдогонку за фашистами. Вокруг санбата стоял треск счетверенных пулеметов и лай многочисленных зениток (никто в батальоне даже не предполагал, что этого противоавиационного оружия вокруг расположения батальона находится так много). Слышалась стрельба и в воздухе, где, очевидно, завязался воздушный бой.
Пробежав те 350–400 шагов, которые отделяли их от бывшего домика, Борис и Игнатьич невольно остановились, пораженные тем, что они увидели.
На месте их жилища образовалась огромная, метров 6–8 в диаметре и метра 3 глубиной воронка, вокруг лежали раскиданные, местами разбитые в щепки бревнышки домика.
Около воронки Скуратов с несколькими санитарами, успевшими добежать раньше, вытаскивая из-под обломков дерева и груд земли, укладывали четырех человек рядом на землю. Борис с присоединившимся к нему Сангородским подбежали к вытащенным людям и убедились, что они мертвы.
В это время из кустов, находящихся метрах в 10 от места взрыва, выполз еще один боец, упираясь руками в землю, он как-то неясно не то стонал, не то плакал. Борис и Лев Давыдович бросились к нему.
Когда они подбежали, то обессилевший раненый потерял сознание. Быстро осмотрев пострадавшего, Алешкин обнаружил, что у того осколками бомбы перебиты оба бедра. Пока Борис осматривал раненого, Сангородский послал одного из санитаров в сортировку, но оттуда уже бежали 4 санитара с носилками.
– Откуда тут взялись эти бойцы? – спросил Алешкин подошедшего Скуратова.
– Начснабжения решил сегодня с утра строить в этом домике прачечную. Попросил разрешение взять для этого несколько человек из команды выздоравливающих. Правда, он собирался это делать позже, так как думал, что в домике еще находитесь вы. Но, видно, пришел на рассвете, увидел, что вас нет, и привел этих бедолаг. По-моему, они и работать-то еще не начинали. Вон и кирпич, что вчера привезли, и котел, и инструмент, что они с собой принесли. Все там у канавы.
– А сколько их было, всех ли людей нашли? Может быть, в кустах еще кто-нибудь есть? Где сам-то интендант? – забросал Борис вопросами Скуратова. Тот только недоуменно развел руками.
Между тем вокруг тел погибших бойцов и около воронки собралось уже человек 20. Кроме санитаров, появились и медсестры. Оглянувшись на эту толпу, Алешкин приказал:
– А ну, товарищи, быстро рассыпьтесь по кустам и осмотрите их, может быть, еще кого-нибудь найдете. Все бросились выполнять эту команду, а Борис как-то нечаянно посмотрел направо, туда, где стоял барак, построенный из тонких бревешек. В то время, когда еще в этом месте дислоцировался 1-й эшелон медсанбата, там жили медсестры, обслуживавшие операционно-перевязочный блок. После того как сюда переехал санбат, все сестры переселились в большой барак, сделанный тоже из бревен, находившийся в центре расположения батальона, а этот стали использовать как сушилку.
Врачам, медсестрам и дружинницам постоянно требовалось что-нибудь постирать, а сушить эти мелкие предметы женского туалета в расположении батальона под открытым небом было и неудобно (ведь кругом были мужчины), да и опасно. Еще со времен комиссара Барабешкина, строго наказывавшего за каждый белый лоскуток и даже бумажку, брошенную на ветки кустов и деревьев, окружавших палатки, все привыкли к тому, что этого делать нельзя. Считалось, что это белье демаскирует батальон с воздуха.
Правда, до сих пор прицельной бомбежке батальон не подвергался. На Карельском перешейке самолетов у противника почти не было, под Ленинградом все внимание его авиации сосредотачивалось на самом городе, а здесь, на Волховском фронте, фашисты бомбили в основном железнодорожные станции, дороги и тыловые армейские склады и подразделения. Только раз специальной бомбардировке подвергался поселок Александровка, но батальон из этого поселка успел уже выехать.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.