Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [81]
Выбрав при помощи фонариков место для постановки первых палаток, Борис с оставшимися у него людьми забрался под одну из елей и сумел еще часика два соснуть. Но чуть забрезжил рассвет, как они уже вышли на дорогу и имевшимися у них двумя топорами наметили контуры будущей просеки. Вскоре к ним присоединились люди из подошедшей колонны, и часа через полтора первые машины въезжали на выбранное место.
Оно находилось вот где (см. карту).
К обеду развернули сортировку, операционную и перевязочную.
Раненых не поступало. Это позволило к утру следующего дня закончить развертывание и возможную маскировку всех необходимых лечебных помещений. Затем принялись за постройку жилья. Санитаров разместили в палатке ДПМ, врачам-мужчинам, медсестрам и врачам-женщинам в глубине елового леса, недалеко от госпитальной и эвакопалаток поставили две палатки ППМ.
Операционно-перевязочная и сортировка находились на противоположной стороне просеки, и Алешкин решил свое жилье устроить около них. Взяв в помощь себе одного санитара, он вырыл землянку площадью два на два метра, накрыл ее сверху тонкими стволами осин, закрыл ее еловым лапником и засыпал землей, у входа повесил плащ-палатку. Оборудовал топчан и маленький столик. Выпросил у Прохорова три колена труб и поставил в одном из углов своего нового жилища привезенную с собой печурку, сделанную из ведра.
Поздно вечером прибыл начсандив. Созвав командный состав, он объяснил, что Невская оперативная группировка, а значит и 65-я стрелковая дивизия, получили задачу форсировать Неву и занять на ее противоположном берегу плацдарм, который позволил бы развернуть наступление на фашистов и прорвать блокаду Ленинграда.
Конечно, ни Исаченко, ни даже командир дивизии, да, пожалуй, и сам командующий Невской группировкой не знали истинных целей намечавшихся боев. Гораздо, гораздо позже, почти через три десятилетия, они стали известны, со всей достоверностью изложенные в воспоминаниях того, кто на несколько недель принял командование Ленинградским фронтом от маршала Ворошилова, то есть генерала Жукова Г.К. Эти удары по находившимся на левом берегу Невы фашистским войскам, создавая впечатление о стремлении прорвать кольцо блокады, на самом деле были предназначены для сковывания сил противника. Для того чтобы заставить его перебросить на этот участок войска, готовившиеся к окончательному штурму Ленинграда, и тем самым сорвать этот штурм.
Но повторяем, в то время об этом никто не догадывался.
Начсандив сказал, что дивизия и приданные ей части морской пехоты совместно с другими соединениями будут наносить удар в район поселка Невская Дубровка, бои обещают быть кровопролитными, и потому медсанбат должен быть готов к приему большого количества раненых.
Поток раненых начался примерно через сутки после посещения начсандива, и батальон успел приготовиться довольно основательно. За это время неоднократно шел снег. В палатках поставили железные печи, которые позволили, конечно, при непрерывной топке, сохранять внутри вполне приемлемую, а иногда даже и жарковатую температуру. Правда, расход дров для этих отопительных приборов оказался огромным, и пришлось выделить для этой цели специальную группу санитаров-истопников. Вскоре выявился и второй недостаток этих печей. Оказалось, что если днем они особенно место положения батальона не выдавали, то ночью, выбрасывая из своих труб целые снопы искр, а иногда даже и языки пламени, являлись прямо-таки указующими факелами местоположения не только батальона в целом, но и каждой палатки в отдельности. Кроме того, выпадавшие из труб искры представляли еще большую опасность. Многие из них были велики, иногда до 1 см в диаметре, и падая на брезентовую крышу палатки, не гасли сразу. Они не могли зажечь мокрого от талого снега брезента, но прожигая в нем различной величины дырки, попадали на белый полог палатки, этот полог был сух и часто пропитан парами эфира, которым давался наркоз, или бензина, которым обмывали раны. Они могли легко воспламенить полог. Это вскоре и случилось в одной из палаток операционного блока и могло бы привести к большому несчастью, если бы один из санитаров не заметил начала загорания, а все находившиеся в палатке не приняли энергичных мер по тушению пожара. Дело ограничилось тем, что в пологе недалеко от трубы прогорело отверстие около метра. Его залатали куском простыни. Но все, в том числе Алешкин, Прохоров и Сангородский, стали думать о способах защиты.
Прежде всего они поняли, наконец, назначение больших клапанов над отверстиями в крыше, в которые выходили трубы. Оказалось, что в карманы этих клапанов надо вставлять специальные железные листы, оказавшиеся на складе, которые защищали брезент от нагревания от труб и принимали на себя часть наиболее крупных искр, падавших около труб.
Кто-то догадался предложить сделать по бокам этих листов бортики и засыпать получившиеся таким образом противни мокрым песком, гасившим искры и не дававшим им скатываться с листов железа.
Как выяснилось в дальнейшем, этого оказалось мало, искры из труб продолжали лететь огромными снопами. Решили удлинить трубы, но в печах создалась такая тяга, что они прогорали за минуту и требовали для своего обслуживания специального человека на каждую печку. Это было, конечно, невозможно.
