Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [80]

Тем не менее начальник политотдела сумел настоять не только на том, чтобы проведение концерта в батальоне было разрешено, но после его успеха решил показать его во всех частях дивизии. Наметили, что «артисты» медсанбата проедут по всем полкам и отдельным подразделениям и дадут там концерты. Первый выезд намечался на 29 сентября 1941 года.

Но, как очень часто бывает, и не только на войне, а на войне чаще, чем где-либо, внезапно все изменилось.

28 сентября вечером дивизия получила приказ немедленно сниматься и передислоцироваться с Карельского перешейка в новый район, располагающийся юго-восточнее Ленинграда, вдоль реки Невы, для того чтобы принять участие в намечавшихся там боевых операциях.

Дивизия выходила из состава 3-й армии и включалась в особую организацию войск под названием НОГ (Невская оперативная группировка). Каковы будут задачи дивизии, в тот момент еще никто не знал. Однако, во исполнение приказа, полки были подняты по тревоге, дивизия, частью на своем транспорте, частью по железной дороге, и даже пешим и конным порядком отправилась в поход. Вместе с ней должен был покинуть с таким старанием оборудованные землянки и медсанбат. Начсанарм приказал передать эти помещения одному из подвижных госпиталей 3-й армии.

Чтобы не разрушать то, что было с таким трудом сделано, часть имущества: утепления, полога палаток, электрооборудование и другое, медсанбат обменял у прибывшего госпиталя. Прохоров не оставил только большую часть железных печек и запаса фанеры. Все это было вывезено.

Глава пятнадцатая

30 сентября 1941 года колонна автомашин, груженных имуществом батальона, с людьми, облепившими это имущество и державшимися на этом грузе бог весть каким способом, тронулась к восточной окраине Ленинграда с тем, чтобы развернуться в отведенном районе пригорода.

В этот день бывшее расположение батальона покрылось первым, легким как пух снегом. До поздней ночи колонна, освещаемая отблесками то там, то здесь возникавших пожаров, сопровождаемая беспрерывным воем и грохотом авиационных бомб и свистом разлетавшихся осколков, плутала по восточным окраинам Ленинграда и наконец-таки выбралась в заданный для дислокации район.

Было совершенно темно, фары зажигать не разрешалось, дорога находилась в отвратительном состоянии, по ней недавно прошли части дивизии и несколько морских бригад (к этому времени организовались и такие соединения, созданные из моряков, снятых со стоявших в Кронштадте и Ленинграде судов).

В мелком леске вблизи дач найти место и развернуть медсанбат было просто невозможно. Комбат собрал около своей машины весь командный состав и, подсвечивая фонариком, показал на карте, где батальон должен быть размещен, и где колонна находится сейчас. Решили, что колонна, свернув немного с проезжей части на какую-то просеку, находящуюся вблизи, остановится на ночь здесь. А группа разведчиков пойдет пешком подбирать место для окончательной дислокации. Найдут его и утром приведут туда всю колонну. После чего батальон и начнет разворачиваться. Командиром этой группы комбат назначил Алешкина, но, прежде чем она успела отойти, прибыл связной от начсандива, сообщивший, что с утра дивизия вступит в бой и что самое позднее к обеду медсанбат должен быть готов к приему раненых.

Но без подыскания подходящего места развертываться батальону никто не решился бы и предложить. Весь командный состав батальона за прошедшие два месяца своей боевой службы уже набрался достаточно опыта и знал, что лучше задержаться с развертыванием на несколько часов, чем начать работать где попало.

Разведчики, снабженные единственной картой, имевшейся у комбата, компасом и несколькими ручными фонариками, тронулись в путь. Заданный им район лежал от того места, где находилась колонна, примерно в полутора-двух километрах.

Часа через три более или менее подходящее место нашли. В противоположность Карельскому перешейку, где имелось много озер, речек, ручьев и густых елово-сосновых лесов, в этом районе Ленинградской области лес большею частью состоял из лиственных деревьев – мелкой ольхи и осины. Листья на этих деревьях уже опали, и потому размещение в этом лесу не давало почти никакой маскировки, болотистая почва не позволяла рыть землянки, да и времени для этого не было, значит, ориентироваться приходилось на развертывание в палатках.

Группа Алешкина нашла-таки небольшой клочок елового леса, с довольно крупными деревьями и возвышением посередине. Вот на опушке этого клочка на обратном – западном скате возвышенности и решили разместиться. Борис и еще несколько человек остались на выбранном месте, чтобы хоть приблизительно наметить расстановку палаток, а в батальон послали двух связных с заданием к рассвету привезти колонну на выбранное место. От основной дороги, идущей на передовую, участок будущей дислокации батальона находился метрах в трехстах, дороги к нему не было и, прежде чем машины смогут пройти, нужно было прорубить в осиннике и ольховнике просеку. К счастью, уже несколько дней основательно подмораживало, и болотистая почва стала более или менее твердой. Можно было надеяться, что машины по прорубленной просеке пройдут хорошо, тем более что вырубленный подлесок и кусты будут укладываться на дорогу, а само место дислокации было достаточно сухим.