Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [74]
– А ничего особенного, сказавши «а», надо сказать и «б». Соединить все эти землянки, начиная с сортировки и кончая эвакопалаткой подземными коридорами. Будет у нас метро имени 24-го медсанбата, – рассмеялся он.
Мысль эта всем понравилась. Посмотрели на свой план и убедились, что работа эта будет уже не так трудна. Тем более что эти переходы можно будет отделывать не так тщательно, как лечебные помещения, да и люди для этой работы уже были. Почти все «землекопы» уже освободились.
В этот день поздно вечером, когда Борис, как и многие другие, лег спать, в расположение батальона вернулся комбат Васильев.
Он был вызван на совещание в штаб дивизии ещё вчера, а вернулся только сейчас. По приезде он немедленно вызвал к себе командиров рот, взводов и всех других подразделений. Так как в его землянке, конечно, все не могли уместиться, то все собрались наверху под деревьями.
Комбат сообщил, что вчера, то есть 31 августа 1941 года немцы заняли станцию Мга, продвигаются по левому берегу Невы и ведут бои за овладение крепостью Шлиссельбург.
– Таким образом, теперь Ленинград полностью отрезан от страны, и нам предстоит пережить трудное время. Правда, – добавил он, – запасы продовольствия и боеприпасов в городе имеются значительные, но и народа в нем осталось немало, эвакуировать удалось далеко не все предприятия. А тут в город прибыло много беженцев из Эстонии и Латвии.
Наша дивизия, измотанная предыдущими боями, отведена в армейский резерв и должна привести себя в порядок, пополниться личным составом за счет того, что даст город Ленинград и удастся набрать из тыловых частей. В частности, – сказал Васильев, – от нас забирают взвод охраны. Предложили охрану организовать из санитаров. Предложили также обосноваться нам прочнее, вероятно, дивизия будет в дальнейшем занимать оборону здесь. Начсандив разрешил поэтому срок работ по устройству увеличить, но делать все так, как будто бы медсанбату здесь придется зимовать. Если нам недостает каких-либо материалов, нам разрешено послать несколько машин в город и, что сумеем, привезти оттуда.
Вот примерно таково было содержание речи комбата.
Всех, хотя и удивило, и огорчило известие о взятии Мги, но всю важность этого события как-то никто не оценил. Последнее время все привыкли слышать, как немцы захватывали разные крупные города, но оценивали это как-то недостаточно серьезно. Поэтому взятие фашистами какой-то, почти никому не известной станции Мга никого особенно не поразило. Сообщение комбата о полной блокаде Ленинграда тоже как-то все пропустили мимо ушей и значения этому не придали.
А вот то, что можно будет закрепиться на этом месте надолго, всех обрадовало. Беспрерывные передислокации прошедшего месяца так всех измотали, что длительной остановкой все были довольны.
Да и начатую работу по устройству «подземного» медсанбата хотелось завершить.
Комбат сообщил также о том, что санвзвод батальона получил в санотделе армии душевую установку с дезинфекционной камерой. Уже подыскали место на той же речке, где стоим и мы, немного ниже по течению, и с завтрашнего дня начнется санобработка личного состава дивизии. Очередь санбата придет через несколько дней. Этому сообщению тоже все обрадовались. Ведь никто по-настоящему не мылся уже почти два месяца, если не считать купания в каналах Гатчины и некоторых озерах Карельского перешейка. Ходили слухи, что у некоторых санитаров на белье появились нежелательные гости.
На следующий день с еще большим рвением продолжали работы по строительству землянок. Для установки перекрытия на поперечных бревнах верхней рамы укрепили стойки. На них положили конек из тонких бревен, а на него оперли стропила. На крышу пошли наколотые Колесовым и другими плотниками плахи, их прибили гвоздями, щели между плахами заложили лапником, нарубленным с елок, сверху его придавили рядом сосновых жердей и наконец, засыпали землей.
В полукилометре от территории санбата накопали дерн и уложили его поверх земли. За два дня закончили сортировку и весь перевязочный блок. Вне очереди пришлось делать землянку для электростанции, так как увидели, что без света внутреннее оборудование землянок делать просто невозможно. Когда электрик провел в землянке свет и там зажглись первые лампочки, все увидели, что сооружения получились хотя и внушительные, но для лечебных целей, в особенности операционно-перевязочный блок, непригодные.
Целую ночь Алешкин ворочался и думал, как привести построенные землянки в надлежащий вид. К утру решение пришло, если, конечно, не заартачится комбат, но, к счастью, они с Прохоровым уехали в Ленинград. Рискну! Возьму, – подумал Борис.
Позвав Аристархова и Наумову, Алешкин изложил им свой план.
Вскоре сестры и санитары операционно-перевязочного взвода, освобожденные от всех других работ, принялись за дело. Стены операционной и перевязочной землянок обили утеплением от палаток, затем взяли белые бязевые пологи от этих палаток, и Аристархов совместно с другими санитарами постарался, как можно ровнее и аккуратнее натянуть их по всему периметру землянки, закрыв ими потолок и стены. Полог хорошо укрепили гвоздями, земляной пол выровняли, закрыли брезентом от палатки, на нем расставили операционные столы, стационарные и носилочные, развернули необходимые укладки, электрик укрепил проводку и повесил лампы над каждым столом. Когда вспыхнул яркий свет всех лампочек, то палатки преобразились, всем показалось, что это какое-то солидное подземное здание. Предоперационную и предперевязочную обтянули простынями, и они тоже приняли вполне приличный вид.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.