Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II - [10]

Но вот появились Яковлев и Афанасьев. По их насмешливым подмигиванием, Борис понял, что дело не ограничилось простым спаньем.

– Ты что так рано убежал? – как ни в чем не бывало спросил Яковлев, – а мы еще чаю попили. Твоя тебя вспоминала. – продолжал он.

– Да идите вы со всеми своими проститутками ко всем чертям! Напился, как дурак, сам не знаю, чего натворил.

– Ну чего ты натворил? – вмешался в разговор Афанасьев, – подумаешь, святоша какой! Хватит из себя невинную барышню корчить. Готовь-ка лучше деньги, сейчас Романовский нам командировочные выпишет, и мы в Ново-Покровский совхоз поедем. Вчера вечером ему Березовский звонил. Они там чего-то напортачили, исправлять надо. Жаль, что уезжаем… Передай девчатам, чтоб не скучали, мы тебя «заместителем» оставляем…

Этого уже Борис выдержать не мог, он так стукнул кулаком по столу, что все лежавшие на нем бумаги и счеты полетели на пол.

К нему подошел Романовский.

– Тише, тише, товарищ Алешкин. Чего это вы расходились? Ну, выпили вчера лишнего, ну, там еще чего-нибудь набедокурили. А шуметь-то зачем? Этим дело не исправишь… Вот, выдайте нашим инженерам на командировку, а сами отправляйтесь к маклерше, той, что около собора живет, она мне звонила, кажется, что-то нашла.

Молча выдав Афанасьеву и Яковлеву необходимые деньги, Борис запер сейф и уныло побрел в направлении того дома, где жила маклерша.

Мысли о содеянном не оставляли его. Он твердо решил скрыть от Катеринки свое падение и это гнусное приключение. Изменой своей жене это происшествие он никак не считал, ведь он не только не любил эту случайную женщину, с которой теперь уже, очевидно, имел такую позорную и глупую связь, но даже не знал ни ее фамилии, ни адреса.

Ночью он был пьян, а утром угнетаемый стыдом и угрызениями совести, он с такой поспешностью покинул ставшую противной и ненавистной квартиру и дом, что даже не обратил внимания ни на его номер, ни на улицу, на которой тот стоял. Помнил только, что этот дом где-то недалеко от конторы «Зернотреста», так как до работы он добежал за каких-нибудь 15 минут.

Проклиная себя за свое легкомыслие, а своих не очень-то порядочных товарищей за вовлечение его в пьянку, он решил как можно скорее найти хоть какую-нибудь квартиру и привезти жену и дочь.

Маклерша, жившая около театра в большом доме на 3-м этаже, встретила Бориса как старого знакомого. Она, видимо, уже удостоверилась у Романовского, что это серьезный наниматель нескольких квартир. Ее устраивало и то, что он пришел один, а не с целой компанией. Очевидно, разговор с глазу на глаз ей больше нравился. Она дала Алешкину около десятка адресов в самых различных частях города и предупредила, что за каждую снятую квартиру ей нужно заплатить 25 рублей (деньги по тому времени немаленькие). Помня заверения Романовского, что оплату маклеров берет на себя стройотдел, Борис против предложения этой женщины ничего не возразил.

Он забрал бумажки с адресами и направился путешествовать по Краснодару. Города он не знал и поэтому добирался до указанных адресов после многочисленных расспросов прохожих, иногда сделав лишний крюк.

На то, чтобы обегать все данные ему адреса, пришлось потратить три дня. Наконец, он подобрал квартиры как будто всем нуждающимся.

Афанасьеву, претендовавшему на любую комнату, лишь бы она была в центре города, Борис снял маленькую комнатку в коммунальной квартире в доме со всеми удобствами на улице Красной, в десяти минутах ходьбы от «Зернотреста». Договорившись с хозяевами квартиры о том, что за комнату, за которую они просят 20 рублей в месяц с оплатой за полгода вперед, они эту сумму получат, Борис оставил им задаток в размере месячной платы. Впоследствии Афанасьев и жил в этой комнатке.

Двум инженерам-строителям нашлись недорогие подходящие квартиры в станице Пашковской. Еще перед отъездом Алешкина из Армавира, эти товарищи предупредили, что они желают иметь квартиры на каком угодно расстоянии от работы, лишь бы подешевле.

По сведениям, полученным Романовским от Березовского, трое из намеченных к переводу сотрудников, узнав про трудности с жильем в Краснодаре, вообще отказались от переезда, так как имели в Армавире хорошие квартиры. Таким образом, к концу 3-х суток оставались неустроенными только Яковлев и Алешкин.

Правда, Борис забронировал для себя довольно большую комнату тоже почти в центре города, но на первом полуподвальном этаже, сырую, темную и выходившую дверями прямо на двор. Комната эта была в доме Коммунхоза. Хотя своей невзрачностью и неприглядностью она прямо-таки пугала его, он все-таки с хозяйкой договорился, оставил ей 5 рублей задатка и так как пока для себя ничего другого еще не нашел, то оставил там и свою старую кожаную куртку. Ходить в ней по городу было жарко, а оставлять ее в той комнате, где они жили сейчас, было нельзя. Березовский предупредил, что оставленные там вещи исчезают со сказочной быстротой, в чем он убедился на собственном опыте.

Борис отправился по последнему адресу, на улицу Базовскую в дом № 128.

Под этим номером значился небольшой саманный домик с хорошим двором и огородом. В нем сдавалась маленькая квартирка, состоявшая из небольшой комнатки и крошечной кухоньки. Окна комнаты выходили на улицу. К большому разочарованию Бориса, старушка – хозяйка дома наотрез отказалась пустить квартирантов с детьми. Узнав, что есть еще второй съемщик Яковлев, у которого семья состоит из двух человек, хозяйка согласилась сдать квартиру ему. Получив задаток за полгода вперед, старушка стала более приветливой и разговорчивой и сообщила, что по соседству, в доме № 130, в ближайшее время освободится квартира из двух комнат и что хозяин, вероятно, согласится ее сдать и семейному, если ему тоже заплатят вперед.