Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [87]
«Вольно», поданная тем же Паршиным, но уже каким-то иным, отчаянным, чуть ли не плачущим голосом.
Вернувшийся в казарму Паршин, заметив, что около поста дежурного никого нет и не зная о том, что дежурный сопровождает командарма, занял пост, и когда в казарму вошел командир роты, в этот день в ней еще не бывавший, обрадовался случаю и, подав соответствующую команду счастливым голосом, четко отрапортовал Константинову о том, что в роте никаких происшествий не случилось.
Константинов, зная, что в роте находится Блюхер, посмотрел на Паршина звериными глазами, сквозь зубы произнёс: «Вольно» и чуть ли не бегом бросился в классы. Навстречу ему мчался разъяренный старшина, а вслед звенел отчаянный голос Паршина, вопившего «Вольно».
Когда командир роты вошел в Ленинскую комнату, где после команды «Вольно» Блюхер продолжил беседу с курсантами и командирами, и представился командарму, тот спросил:
– Какой начальник прибыл в расположение роты? Краснея и запинаясь, Константинов ответил:
– Товарищ командарм, это был я…
Блюхер весело расхохотался. А перед уходом шутливо спросил:
– А ну-ка, покажите мне того молодца, который перед своим командиром роты командарма по стойке смирно поставил?!
Понятно, что стоявший перед ним Паршин был готов провалиться сквозь землю.
Но именно потому, что командарм отнесся к этому происшествию шутливо, оно прошло для Паршина сравнительно безболезненно.
Он отделался словесным внушением старшины и, конечно, довольно длительными насмешками курсантов.
Мы не упомянули еще об одном занятии, которое в последнее время все чаще и чаще донимало курсантов. Это тревоги. Началось все это, конечно, со старшины. В один «прекрасный» вечер, когда только что прозвучал сигнал отбоя, и некоторые замешкавшиеся курсанты даже не успели полностью раздеться, к дежурному подошел старшина, о чем-то шепнул ему, и, вдруг тот поднял истошный крик:
– В ружье! Тревога! Становись в две шеренги в казарме.
Что тут началось! Подъем совершился быстро, так как большинство еще не спало. Все взволновались и испугались.
Эта первая тревога была произведена еще до окончания конфликта на КВЖД. Многие подумали, что вот сейчас их пошлют в бой. Но они уже успели понять, насколько они еще не обучены, и о боевых действиях думали невольно со страхом.
Наконец, все оделись, взяли винтовки, противогазы и построились в середине казармы. Подошел старшина, как всегда с большими карманными наградными часами в руках и начал:
– Эт-то што же такое? А? Эт-то хто же так-то тревоге подыматься будет? Это не позор на усю дивизию! 8 минут копались! Да вы, товарищи курсанты, хто? Красноармейцы, будущие командиры, или барышни, хоторые у тиатр собираются? Нет, товарищи курсанты, эти антилигентские привычки придется отставить! Будем тренироваться! Р-а-а-а-зойдись! Ложись спать!
Все, немного смущенные только что испытанным волнением и переживаниями, поставили на место винтовки и все остальное, повесили шинели и понуро побрели по своим койкам.
Но, оказывается, этим тревожная тренировка только начиналась. Только-только успели все раздеться и лечь в постель, причем у некоторых и сон начал смежить веки, прозвучала новая команда старшины:
– Внимание! Одевайсь!
Все, конечно, бросились одеваться, а в это время раздалась новая команда:
– Всем одетым оставаться у своих коек, командирам отделений проверить правильность одевания, имеющих нарушение записать!
Как оказалось, эта команда была ненапрасной. Более десятка курсантов торопясь одеться, ведь посреди казармы стоял старшина с часами в руках, сунули ноги в сапоги без портянок, не застегнули брюки, гимнастерки и т. п. Всем им в будущем пришлось нести дополнительные наряды. В числе таких был, конечно, Яшка Штоффер и еще несколько человек, в том числе и Павлин Колбин. Он спрятал портянку под подушку и сунул в сапоги босые ноги. Когда командиры отделений после проверки и исправления всех недочетов доложили старшине о готовности их отделений, вновь раздалась команда:
– Раздевайсь! Ложись спать!..
В эту ночь старшина таким образом одевал и раздевал курсантов раза четыре, чем, кажется, довел их до такого состояния, что они были готовы его растерзать. Лишь последний раз скорость и качество одевания его удовлетворили. Он уже более добродушно сказал:
– Ну, кажись, немного натренировались: за 45 секунд оделись, а нужно за 30. Учтите!
После этого еще не раз старшина устраивал репетиции с одеванием и раздеванием, а когда добился-таки скорости в 30 секунд, добавил к этому одевание шинели, взятие противогазов, лопаток, вещевых мешков и из пирамид винтовок. Недели через две он прибавил к этому выход на улицу и построение на плацу.
Как ни кляли курсанты старшину в душе и вслух в своем «солдатском клубе», а эти многократные тренировки сослужили свою службу.
Они, конечно, были не прихотью старшины, как многие, не подумав, говорили, а запланированным обучением. Одна из последних таких тревог, проведенная часа в два ночи, закончилась тем, что на плацу, куда выбежали и торопливо построились курсанты, их ожидали командиры взводов, политрук и командир роты. Когда старшина, после обычных команд «равняйсь», «смирно», подбежал к командиру роты и доложил ему о полной боевой готовности подразделения, тот взглянул на часы, улыбнулся и, выйдя посредине вытянувшихся и замерших по команде «смирно» курсантов, сказал:
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Второй том настоящего издания посвящен дореволюционному русскому и советскому, главным образом изобразительному, искусству. Статьи содержат характеристику художественных течений и объединений, творчества многих художников первой трети XX века, описание и критическую оценку их произведений. В книге освещаются также принципы политики Советской власти в области социалистической культуры, одним из активных создателей которой был А. В. Луначарский.
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.